Маска: история Меллисы де Бриз
Шрифт:
Нет, о пропаже позднее. Вначале надо было попасть в Венецию, а для цирка это оказалось непросто. Стража у городских ворот требовала огромной пошлины на въезд в город. Венецию, как поклонники богатую невесту, осаждали множество бродячих комедиантов, странствующих театров, цирков, певцов и торговцев. Со всех требовали денег, и все ругались: ведь деньги в Венеции находились внутри, за городскими стенами, отнюдь не снаружи. Зачем же приставать с такими нелепыми требованиями?
Кальяро злился не меньше других директоров.
Рядом с цирком Кальяро остановился фургончик странствующего театра. Актёры итальянской Комедии дель’Арте были знакомы циркачам. Им часто приходилось встречаться на больших дорогах Италии — общий маршрут. В Венеции они почти всегда работали в одно время, осенью.
— Ciao, cari amici! — приветствовал их хозяин театрика синьор Боболино — "Толстячок", так его все и звали. — Come state?*
— Tre mille grazie!!* — ответил Кальяро тем же тоном, каким он говорил "три тысячи чертей!"
— Понимаю, — весело откликнулся Боболино. — Сколько у вас не хватает?
Кальяро обреченно махнул рукой, мол, очень много. Меллиса с интересом следила за разговором, высунувшись из окна фургона. Не только она. Других артистов также интересовало их финансовое положение, но у Меллисы была совершенно определённая мысль насчет ста золотых флоринов*. Театру следовало заплатить всего пятьдесят, но у них едва набиралось двадцать. Боболино вёл себя очень оптимистично, хотя не видел никакого выхода. Ворота в венецианский рай были сейчас категорически закрыты для бедняков.
К директору цирка подошёл иллюзионист Артоданти.
— У меня есть идея, господин директор.
— Очень рискованная?
Артоданти принял самый надменный вид:
— Для меня, великого мага, в таком деле риска не существует.
Два директора подошли поближе и стали говорить совсем тихо. От Меллисы они находились шагах в трёх, и она едва не выпала из окна, так старалась расслышать, о чем говорит Артоданти. Главное из слов фокусника она поняла.
— Двадцать, да наши тридцать — уже полсотни, — говорил он, — театр проедет. Предоставьте мне заплатить эту пошлину и поверьте, господин директор, у нас тоже появятся деньги.
— Допустим. У тебя в руках появятся, — возразил Кальяро. — Но как их получим мы, ведь ты едешь с театром?
* карнавал (carne vale) — "прощай мясо" (итал.) То же самое, что масленица в России — традиционное народное гуляние перед постом. Но в Италии это была традиция не только перед Великим постом, а перед любым: Петровским, Рождественским, Успенским…
* — Чао, кари амичи! Комэ статэ? — "Привет, дорогие друзья! Как поживаете?" (итал.)
* — Трэ миллэ грациэ!! — "Три тысячи благодарностей!" (итал.)
* флорин — золотая монета Флоренции 13–16 вв. А также итальянское название голландских гульденов и дукатов. Чеканились в Европе также и серебряные флорины.
— Да,
— Ясно, постараюсь! — заверил Пепино. Он был шустрый девятилетний мальчишка и мог провести даже стоглазого дракона, стерегущего золотое руно, не то что городскую стражу. Свою задачу Пепино понял.
Кальяро и Боболино временно объединили свои капиталы.
— Прорвёмся, — подмигнул толстяк. — Где тебя ждать?
— Вы куда в городе собирались, на Сан Марко?
— Угу, как всегда.
— Значит, если повезёт, через час встретимся там.
— Никаких "если"! Я обещаю успех, — заверил их Артоданти.
Трое мужчин ударили по рукам.
— Через час на Сан Марко.
— Ждём.
Театральный фургончик медленно покатился к воротам. Будто бы робко и неуверенно пробрался сквозь орущую толпу. Пепино следовал за ним, не отставая.
Через четверть часа мальчишка примчался к своим и отдал отцу туго набитый кошелек.
— Ты видел, как это получилось? — приставали все. Пепино с готовностью кивал.
— Ага. Видел! Все видели. Только я смотрел-смотрел, да ничего и не понял. Золотые монетки мелькали в пальцах синьора Артоданти, и падали в сундучок для сбора налогов. Только все видели, как они падают, а на самом деле, монеты, наверное, доставались оттуда. Я не могу понять. Но всё прошло гладко. Так хорошо звенели — динь, динь… пятьдесят штук. А здесь, по-моему, больше…
— Сто пять, — ответил Кальяро, закончив считать деньги. — Магия — великая сила. Поехали!
Как условились, циркачи и комедианты встретились уже по ту сторону стен. На главной площади города, площади Святого Марка. Им повезло, конкуренты были, вероятно, не богаче их и еще загорали под стенами Венеции. Но когда тем или иным способом они всё-таки пробьются в город, лучшие места на площади будут уже заняты, уж извините!
В городе бурлила предпраздничная суета. Люди в масках часто попадались навстречу артистам. Младшие дети, не пообедав, поспешно нарядились в костюмы для выступлений. Их и синьора Клоуна с его осликом отправили по улицам, зазывать народ в цирк. Труппа Кальяро принялась за установку шапито. Хотя, в первый вечер представление шло большей частью перед входом в балаган, снаружи.
Пять золотых едва хватило, чтобы расплатиться с рабочими, ставившими шатёр. Цирк должен был поскорей заработать хоть что-нибудь. Театрик Боболино на другой стороне площади был занят тем же. Они пытались привлечь внимание зрителей к своей пантомиме и шуткам масок Комедии.
Вечером директор театра предложил циркачам половину своего небогатого сбора.
— Мы в долгу перед вами. К тому же, у меня меньше ртов — перебьёмся.
— Не надо, — отодвинул его руку Кальяро. — Мне не поможет. Чтобы моих накормить, надо неделю работать. А долг — ерунда, сочтёмся. Твоих средств всё равно никогда не хватит, чтобы купить его руки, — директор кивнул на фургон Артоданти. — При чём же здесь я?