Маска: история Меллисы де Бриз
Шрифт:
— Да, без выходных.
— У вас в доме есть второй выход?
— Естественно. Он просто необходим. Есть еще выход на крышу, в крайнем случае.
Меллиса осуждающе покачала головой.
— Простите, мне хотелось бы знать, маркиз, эти "кредиторы" всегда хотят финансового разрешения конфликта или жаждут крови за поруганную честь?
— Я сказал, что должен по счетам кредиторам, а не рогоносцам, — холодно уточнил Валлюр. — Вопросы чести в этом доме не остаются за запертой дверью.
— Неужели?
— Смею вас уверить.
Графиня
— Я слышала, признаться, как щёлкнул в двери замок, — игриво сказала Меллиса, — но думала, мне показалось.
— Нет, графиня, вы не ошиблись. Могу объяснить со всей откровенностью, поскольку вопрос этот не касается политики. Здесь немецкие замки, они сами защёлкиваются, стоит Дюфору прикрыть дверь. Когда нежелательный посетитель всё-таки врывается в дом, он, как правило, вынужден убедиться, что дверь заперта. И, почти всегда, решает уйти (хотя и не сразу). Пока не было случая, чтобы кто-нибудь прошибал дверь головой, поэтому я чувствую себя здесь в безопасности.
— Что ж, когда вас арестуют за участие в заговоре, — пошутила Меллиса, — гвардейцам придется всё-таки высадить дверь.
— Думаю, это справедливо, — сказал де Валлюр. — "Стучите, и откроется" — заповедь не обо мне, мадемуазель. Ко мне с добром не стучат.
— У вас действительно большие долги?
— Не знаю. Думаю, да. Это старые долги, они несколько обросли процентами за время своей неуплаты. Я затрудняюсь назвать точную сумму. Вам, с вашими шпионскими связями, это будет проще узнать, чем мне.
— Не знаю, чему, месье, вы учились в университетах, но только не вежливости! — не сдержалась Меллиса. — Я передумаю вести с вами разговор о делах.
— Угроза страшная, и я прошу прощения за свою грубость. Я сгораю от нетерпения услышать, что за предложение произнесут ваши прекрасные губки!
Меллиса подумала, что вовсе не рада комплементу. Наверное, всё дело в неискреннем тоне маркиза. Но тут ей в голову пришла неплохая мысль.
— Господин де Валлюр, что скрывать, я действительно хорошо знаю монсеньора кардинала. И вам советую познакомиться с герцогом де Ришелье не только как с первым министром, но и как… с другом, который позаботился бы о вашей судьбе и придал ей верное направление.
— Вы предлагаете мне…
— Я действительно не гостья, а скорее, посланник. Вы понимаете, что служение интересам Франции — не пустяк, и доверие, оказанное вам, — огромная честь, — Меллиса сделала паузу, чтобы насладиться выражением растерянности на лице своего противника.
Это ей, однако, не удалось: Валлюр остался спокоен. Тогда Меллиса продолжила атаку.
— Я знаю наперед, что вы откажетесь от столь высокой чести, месье. Но, интересно, какое оправдание вы найдете своему отказу? При вашем запутанном финансовом положении…
— Скажите слово кардиналу, и я отправлюсь в долговую тюрьму, — усмехнулся Валлюр. — Но служить у него… не буду.
— По-че-му?
Маркиз опустил глаза, будто придумывая убедительный ответ. Но, ничего не придумав, сказал:
— Не хочу. Я не разделяю политические методы Монсеньора, люблю драться на шпагах и думать, что веду свободную жизнь. Я не смогу быть верным слугой Ришелье, а в друзья ему тем более не гожусь.
— Жаль, маркиз… Я хотела бы верить вашим словам, но не верю. Дворянин не может принадлежать сам себе и никому больше. Вы солгали, не назвав настоящей причины, и солгали, говоря о своей свободе. И я заставлю вас вспомнить эти слова. Очень скоро!
— Я вынужден принять ваш вызов, графиня, — с легким поклоном ответил Валлюр. — Можете обвинять меня в чём угодно, я не сержусь. Людям ваших занятий все кажутся заговорщиками и шпионами, но нет на свете честного способа доказать мою вину. Если вам это удастся, торжествуйте победу, но до тех пор…
— Я докажу, — пообещала Меллиса. — А до тех пор, продолжайте разыгрывать оскорблённую добродетель, маркиз. Я не стану вас упрекать.
Глава 25
Полночи Меллиса не могла уснуть. Она не могла успокоиться и всё вертелась в своей постели. Вставала, смотрела в окно.
Мысли. Тысяча мыслей…
А нужна всего одна, вернее, одно воспоминание. Но эта мысль никак не давалась Меллисе. Она не могла вспомнить. Всегда, если очень стараешься вспомнить и заставляешь себя сосредоточиться — мысль ускользает. Никакими силами ее не заставишь раскрыться, словно глухо захлопнувшуюся ракушку.
"Когда? Где?.. Когда же?"
"Нет, не помню. И всё-таки, когда?!"
"Зачем тебе это знать? Может, ничего и не было…"
Ей вспоминался вечерний разговор с Лоранс. Торжествующий. Меллису нисколько не беспокоили сомнения в делах маркиза и его скрытность. Там всё казалось ясным, не хватало лишь подробностей. Меллису беспокоило нечто другое, какая-то смутная тайна, нераскрытое воспоминание.
А обстановку в деле Валлюра она доложила Лоранс вполне чётко. Все подозрения действительно казались обоснованными.
— Меллисс, ты уверена, что наш друг писал некое письмо, когда ты пришла, и скрыл это?
— Да, и довольно старательно скрыл. Куда проще было перевернуть лист или заслонить написанное, вместо того, чтобы разыгрывать целый спектакль. Зачем?
Лоранс задумалась и немного помолчав, рассудительно сказала:
— Затем только, чтобы никто не мог даже случайно проявить интерес к его письму. Никакой переписки не должно существовать. Ни с кем.
— Разве не странно? Ведь мог же он вполне естественно объяснить, что пишет домой, отцу или еще кому-то из знакомых. Валлюр предпочёл скрыть все-все следы.