Маска падшего
Шрифт:
– Это хорошо. Какие-нибудь проблемы?
– Давно не показывала носа «Идиллия», что очень настораживает, – вставил слово Генри. Имел он интересную манеру разговора: речь текла точно каскадами, то возвышаясь, то рушась, а каждый каскад изливался быстро и звучал будто собачий лай. – И ещё нами стали интересоваться правоохранительные органы – ГОБ, например.
– ГОБ? – с удивлением и тщательно скрытой насмешкой приподнял густую бровь предприниматель. – Я займусь им. Касательно «Идиллии»: как мои глаза и уши сообщают, они готовят теракт, вот только направление удара скрывают. Я попробую что-нибудь выяснить и сообщу вам –
– Это следует у его больной матери спрашивать, – откликнулся Гарри, до этого с полным безразличием в глазах разглядывавший картину на стене.
– А она сама ещё не знает, – догадался Райтер и пальцами сжал складку своего подбородка. – В таком случае необходимо будет ей сообщить и потребовать ответа, потому что формальную церемонию провести надо. У меня ещё сегодня встреча в Тандере, так что я свяжусь с Шоном…
– По-моему, если правильно помню… – как-то необычайно сильно смущаясь, поглядывая на своих родственников, начал доктор Фаргус, – Шон подрался со своим сыном и сразу ушёл в запой.
А Норман лишь изумлённо округлил глаза.
Поздним вечером Александр покинул больницу и отправился прямиком к Артуру: тот приглашал его в начале дня на какое-то мероприятие у него дома. Естественно, Райтер, планировавший с самого утра навестить Хелену, отказался, но Артур настоял на том, чтобы он непременно явился, как только найдётся время. Пусть и под конец дня, но оно нашлось.
Артур жил в небольшой потрёпанной квартирке с двумя комнатами, туалетом и кухней; стены в квартирке сей покрыты разодранными тёмно-зелёными обоями, из углов время от времени коварно вытекает клопиная вонь, а потолки начинают сыпаться чуть не от каждого шага. Отец, сам проживая в роскошном особняке за городом, выселил Артура в эту дыру, едва тому стукнуло восемнадцать – для самостоятельной жизни; за это Артур его слегка недолюбливал.
И вот Александр, истинно рискуя своим здоровьем, забрался поздним вечером в какие-то трущобы, нашёл в плохо освещённом лабиринте дрянных домишек нужный ему, поднялся на третий этаж и постучал в дверь. Ответил ему странный, но однозначно принадлежавший Артуру голос:
– Войди.
Открыл Райтер хлипкую деревянную дверь, и в нос ему ударила адская смесь – не только клопиная вонь, но и табачный дым вперемешку со спиртом. Из одной комнаты, тёмной хоть глаз выколи, доносились режущие уши пьяные стоны; из другой, где по магнитофону тихо гремел рок, прозвучал тот же голос:
– Кто там?
Нетрудно вообразить состояние Александра. Всегда Артур был известен ему как человек здорового образа жизни, противник новомодных течений, тусовок, пьянок, небольшой любитель вечеринок, человек высоконравственный, крепко держащийся за свои принципы. Застать его в подобной компании означает перевернуть своё представление о нём – словом, Александр пребывал сейчас в совершенной растерянности.
Он сделал пару робких шагов и с огромным опасением заглянул в душную комнату. На потрёпанной мокрой кровати дрыхли молодая, полностью обнажённая девица и мужик с приспущенными джинсами, подле кровати же сидел на полу, прижавшись к стенке и свесив обессилено голову, Артур. Рубашка его расстёгнута, сам он покрыт потом, лицо всё в помаде, а рука крепко держит клочок газеты, на котором видно: «37 из 41 сенаторов, обвинённых ранее в коррупции, признаны невиновными». Валяются тут и там бутылки, с ними же какие-то пакетики и несметное количество сигаретных упаковок. Шторы сорваны, а единственный цветок, что два года старался вырасти в этой норе, повален и смят, горшок его разбит, и земля просыпана на пол.
Поистине жуткое зрелище, в котором увидел Александр как в зеркале тот злополучный свой день рождения.
Необходимо было действовать, если ещё не поздно. Райтер представил живо, что произойдёт, если все обитатели проснутся разом и захотят избить гостя, и даже содрогнулся от этой мысли.
– Александр?.. – заплетающимся языком пробубнил Артур, подняв голову. В глазах его стеклянных только муть – никакого выражения, никакой ясности. Но удалось, что поразительно, разглядеть Александру какую-то затаённую горечь. Значения этому, правда, он не придал.
– Ходить можешь? – холодно выдал Райтер. Медленный кивок полоумного. – Тогда пойдём.
Неясно, что за незримая сила подействовала в этот момент, но Артур изумительно послушно, без пьяных выходок встал на подкашивающиеся ноги и беспорядочной походкой последовал за другом. Вот Александр вывел его на этаж, затем по лестнице вниз, в подъезд; оттуда наконец во двор. Тогда-то он, оглядев ещё раз пустую, погружённую во мрак улицу, резко схватил Артура за грудки и впечатал его в стену дома.
– Ты одурел в край, болван?! Какого чёрта ты устроил в своей квартире?!
От этого громогласного окрика, настоящего львиного рыка, от этих налитых злобой глаз Артур неожиданно разъярился, оттолкнул Александра и сам что было мочи закричал:
– Катись к чёрту! Где ты был, куда ходил – туда и возвращайся!
– Да что же с тобой произошло, идиот несчастный?! Ты же не пил и не…
– Всё кончается когда-либо! Я не пил, но и ты не желал сбежать из страны; я не курил, но и мразей этих столько не было и всем раньше хорошо жилось! Прочь от меня, изменник!..
– Я тебе вправлю мозги! – процедил Александр и молниеносно повалил Артура на землю, принявшись затем избивать его. Он отпускал по фразе, после чего бил, затем снова выдавал фразу – и вновь бил: – Нищие! были! и месяц! назад! и год! назад! Я! и раньше! хотел! убежать! Но ты! никогда! не опускался! до такого!.. Тупица!
Силы его иссякли.
Один глаз поваленного уже светился пурпуром, на щеке темнел синяк, а из носа ручейком текла кровь. Измождённый пьянством и побоями Артур простонал невнятно сквозь стиснутые, окровавленные зубы:
– Томас погиб! Воров в правительстве освободили! А я сколько не пытался принести пользу родине и друзьям, ничего не добился! Я только вижу, как вы все уходите и просто отворачиваетесь от меня и от своей страны! В ней люди жестокие, как ты, и никто ничего не хочет с этим делать! Я не знаю, что делать, понимаешь ты это, папенькин сынок?..
– Из-за этого ты позволил себе стать отбросом?! – схватил Александр побитого друга и затряс изо всех сил, представляя, как вытрясает из Артура всю скопившуюся в нём дурь. – Да ты просто не выдержал, тряпка! Злодей! И я сейчас сижу на человеке, который хотел изменить свою страну?! Подонок!