Массовая литература сегодня
Шрифт:
Жители Крыма понятия не имели о таких его качествах. Суворов, командуя корпусом, находился там более шести месяцев, начиная с апреля 1778 года. Он прямо-таки спас полуостров от нового вторжения турок… Он отстаивал права крымских христиан и обеспечил их переселение в Россию с минимальными потерями и неудобствами.
Характеры персонажей романа схематичны. Попытки автора придать психологическую сложность некоторым из них оказываются неудачными. Показателен образ турчанки Лейлы – жены крымского хана. Юная художница, стремящаяся познакомиться с европейской культурой, она искренне привязалась к Анастасии Аржановой, но затем предает ее, обрекая на мучения.
Юная художница стала писать на краю страницы, под рисунком:
Трепещет, листва на ветру,Красивый такой, золотой.Он ведет вечную борьбуЗа мир, за покой.Но жизнь оставила его.Она ждет новой весны.Но что-то ведь держит его?Быть может, мольбы?..Внешняя точка зрения доминирует и в описаниях Крыма, опирающихся на устойчивые представления о его истории и культуре. Например:
Картина напоминала самые поэтичные страницы сказок «Тысячи и одной ночи». Все постройки здесь были невысокими, только в два этажа, стены их, окрашенные в бежевый цвет, украшал растительный орнамент, красный и синий… Фонтан посередине двора в тишине струил светлые воды в небольшой мраморный бассейн.
Локальный колорит создают отдельные экзотизмы, включенные в текст, а также тюркские формулы речевого этикета и пословицы, используемые в речи персонажей:
Особенно красива была открытая терраса-галерея, по-тюркски «чардах»; Она предложила им надеть свою верхнюю одежду «фериджи» – просторные накидки с короткими рукавами, в которые можно было завернуться несколько раз;
– Яхши, – наконец произнесла Рабие. – Сабыр-нынь тюбю сары алтын (Терпение оборачивается золотом).
Другим средством характерологии в тексте романа служат французские слова и выражения в речи русских дворян, видимо, помогающие, по замыслу автора, передать исторический колорит XVIII в. Однако (возможно, из-за технических недочетов издания) в передаче французских слов наблюдается множество ошибок. Например:
– C’est anise еп effet? [12] – в сильнейшем волнении воскликнула Анастасия…
– Oui, bien sur, та amie [13] , – невозмутимо ответил ей Потемкин.
Для речи повествователя в романе характерно сочетание тропов-штампов, формул и клише исторических сочинений и документов. Штампы особенно заметны в любовных сценах произведения, в описаниях чувств героини или Потемкина. Например:
12
Это
13
Да, конечно, мой друг.
Неостудимый жар охватывал его (Потемкина). Он точно падал в огромный костер; Может быть, волшебная книга их любви уже прочитана, только она не разгадала слов, написанных на ее последней странице. Может быть, с самого начала обольщалась напрасно, так как ничто не вечно под луною, а более всего – сердечная привязанность мужчины.
Как видим, в приведенных контекстах используются избитые метафоры, в основе которых традиционные образные параллели «страсть – огонь», «роман – книга».
Штампы характерны также для описаний природы: см., например, описание моря: Бесконечная морская равнина, освещенная лучами заходящего солнца, расстилалась перед Анастасией и играла всеми красками: от темно-синей и почти пепельной до светло-серой. Анастасия, опершись на фальшборт, долго любовалась этим величественным зрелищем.
Если для создания образа моря используются устойчивое сопоставление его с равниной и ряд цветообозначений, то для описания степи избираются столь же регулярно повторяющиеся в ее характеристиках в разных текстах эпитеты бескрайняя и гладкая: Они миновали городские ворота, и крымская степь, гладкая, словно стол, бескрайняя, освещенная восходящим солнцем, раскрылась перед ними. За лето трава в ней выгорела до корней и стояла, похожая на рыжую щетину…
Штампы в авторской речи сочетаются с многочисленными анахронизмами, разрушающими исторический колорит и обнаруживающими неточность оценок лиц и событий. Например: Но железной воли революционного лидера, бешеного напора человека, решившего перевернуть весь мир, когорты верных соратников, одержимых одной с ним идеей, молчаливой поддержки народа – вот чего не хватало Шахин-Гирею; Инает-ага совсем не походил на террориста.
Деятельность исторических лиц оценивается посредством стереотипов современной публицистики. Эти же стереотипы во взаимодействии с терминами исторической науки встречаются и в речи персонажей, в результате монологи крымского хана Шахин-Гирея приближаются к объяснениям современного учителя-историка или к речи современного политика. Например:
– Мне нужно в четыре раза больше. Но не для себя, заметьте! – Шахин-Гирей поднялся с места и в волнении заходил по комнате. – Этой патриархальной стране, которая только теперь стала независимой, пора превратиться в обычную монархию. Ведь на дворе – наш просвещенный XVIII век. Но тут привыкли к колониальным нравам… Я покончу с их феодальными замашками! Вместо беев управлять страной начнут мои чиновники. Конечно, сразу не все получается. Но я уже разделил территорию ханства. Есть шесть больших округов – каймаков – и сорок четыре участка в них – кадилыка. Для управления я назначил сто пятьдесят человек…
Некоторые анахронизмы в авторской речи или речи персонажей создают комический эффект, видимо не предусмотренный писательницей; см., например: …Государыня работала. Она принимала разных чиновников с докладами с девяти утра до полудня в своем кабинете, называемом «уборной комнатой», где придворный куафер… делал ей прическу и накладывал макияж.
ПОДВЕДЕМ ИТОГИ
Роман Аллы Бегуновой «Камеи для императрицы» представляет собой типичное историко-костюмное произведение, для которого характерны: