Мать Лжи
Шрифт:
— А ты понимаешь?
Бенард не понимал, но решил доверять сестре, покуда у него не появится повод изменить свое мнение.
— Помнишь тот день, когда мы встретились? Ингельд спросила, моделью для какой богини ты могла бы стать.
Она приподняла свои красивые брови.
— Ты ответил, что Храды.
— Надо же было как-то ответить.
— Ты уже тогда догадался? — недоверчиво спросила Фабия.
— Заподозрил. И я не сравнил бы тебя ни с кем из Светлых.
— Я выгляжу порочной и злой, так, что ли?
— Нет, нет! — Он взъерошил волосы. — Не умею я говорить. Последователи культов Светлых… они одноцветны. Орлад — сама воинственность. Дантио — чистое любопытство. Любовь, война, закон… Ты не подходила под эти категории. Ты похожа на радугу, темную радугу — из синего, бордового, оливкового, коричневого… И в тоже время ты недостаточно тусклая для непосвященной. Не могу объяснить. Мне нужно нарисовать. — Он обрадовался ее улыбке. — Это же замечательно, Фабия! Есть старая поговорка о том, что два бога лучше одного. А у нас их четыре!
Она поцеловала его в поросшую щетиной щеку.
— Ну, тогда сглаз тебе не грозит. Побеседуем в лодке. Ты будешь рисовать, а я говорить.
— Бенард! — окликнула его Ингельд, стоявшая возле кострища.
Он вспомнил о Хорольде и помчался к жене. Та стояла рядом с сидящей на скамье женщиной — пожилой, маленькой и растрепанной. Ее платье было порвано, а на одной стороне лица появился шрам, которого раньше не было. Ингельд хотела представить его Свидетельнице.
— Госпожа Лония! — Он опустился на колени. — Я пришел в ужас, когда брат рассказал мне об испытаниях, выпавших на вашу долю.
Она ласково улыбнулась.
— А я волновалась за тебя, мастер-художник. Весть о том, что вы с наследной правительницей живы и здоровы, принесла мне вчера много радости.
— Вы знакомы? — удивленно спросила Ингельд, позабыв, что Бенард в Косорде знает всех.
— Еще вчера днем я не догадывался, что госпожа Лония — Свидетельница, но она была одной из моих первых заказчиц.
— Не совсем так, миледи, — проговорила старушка. — Я попросила юного мастера-художника Бенарда расписать стену в моем доме. Когда я сказала, что не смогу заплатить серебром, он заявил, что ему все равно.
— Да, вы и в самом деле знаете Бенарда! — рассмеявшись, сказала Ингельд.
— В конце концов она заплатила мне даже больше, чем я просил, — добавил Бенард. — Я всегда могу отличить честного человека от обманщика.
— И что ты сделал с деньгами? Нет, не говори.
— Не бойся, я все равно не помню.
Мимо промчался верист.
— Пора отчаливать, дамы! Чудовища близко. — Это был красавчик Ваэльс.
— Бенард, — сказала Ингельд. — Свидетельница ослабла после тяжелых испытаний, которые ей довелось пережить, а к ее ноге до сих пор приделана цепь, поэтому…
— С удовольствием! — Бенард подхватил старушку на руки и зашагал по поляне. — Вам не помешает немного поправиться, госпожа.
Она рассмеялась.
— Я чувствую себя заблудившимся ребенком, которого чудом спасли. Вы, Селебры, крепкие ребята.
— Орлад — обманщик, — заявил Бенард. — Настоящий силач тут я. Дантио достались фамильные мозги. — «А самая опасная из нас — Фабия». — Что было после нашего побега из Косорда? Нимфа Хидди долго развлекала сатрапа?
Пожилая леди глуповато ухмыльнулась.
— Благодаря ей он был занят два дня и три ночи, но потом она испугалась за свою жизнь и сбежала на лодке вниз по течению. Впрочем, это известно только Свидетельницам. Хорольд пришел в себя, обнаружил… хм-м-м… пропажу наследной правительницы и ураганом ворвался в наши покои. Увидев, в какой он ярости, я отослала всех прочь. Когда я сказала, что не знаю, где вы (а я в самом деле не знала, потому что вы уже были далеко), он меня ударил. — Лония прикоснулась к красным шрамам на щеке.
— Чудовище! — возмутился Бенард. Сатрап весил, наверное, в четыре раза больше этой хрупкой женщины.
— С одной стороны, да, — кивнула Свидетельница. — А с другой, все было к лучшему. Мы много лет готовились к чему-то подобному.
— Хорольд нарушил условия договора? — спросила Ингельд, едва поспевавшая за Бенардом.
— Да, нарушил! Если бы кто-нибудь из нас ему солгал, нас бы подвергли анафеме, но когда верист меня ударил, договор потерял силу.
Выходит, Дантио больше не угрожает опасность! Хорольд нарушил договор первым.
Лодка уже виднелась за кустами и тощими деревьями. Ее спустили на воду, и команда с пассажирами забирались внутрь. Другие речные жители тоже проведали об угрозе, и два их судна направлялись вверх по течению. Гребцы безмолвно работали веслами.
— Получается, сатрап силой заставил вас рассказать, куда мы направляемся? — спросил Бенард.
Свидетельница вздохнула.
— Боюсь, что так. Я видела, как вы поплыли вниз по течению, и не знала, что вы вернулись назад, пока не встретилась с вами прошлой ночью. Обманывая, я сказала ему правду — да будет благословенна Всевидящая…
— Стало быть, священный Демерн решил восстановить справедливость, — твердо заявил Бенард. — Сегодня Хорольд встретит свою судьбу.
— Он уже близко? — спросила Ингельд.
— Примерно на полпути от лагеря, — ответила прорицательница. — Его люди рассредоточились по всем островам, поэтому они плывут не слишком быстро.
— А «Новый Рассвет»?
— Несколько шестидесяток взмокших воинов движутся вниз по течению Молочной, но они будут здесь не раньше чем через одно кипение котелка. Возможно, нам удастся убежать, но и сатрапу, боюсь, тоже. Если он испугается, то быстро доберется до Косорда.
«Смешно, — подумал Бенард, — верист будет спасаться бегством!» Хорольд должен помнить, что сестра, которую он смертельно боится, рядом. Если он появится в Трайфорсе без приказа, в погоне за сбежавшей женой (к тому же так и не пойманной), Салтайе это будет не по душе. Мало того, он не захочет признаваться, что нарушил драгоценный договор со Свидетельницами. Поступив так, он своими руками лишил себя зрения и потерял надежду отыскать Ингельд. Он мог подумать, что Молчальница сбежала в родной Косорд. Да, у Хорольда есть не один повод туда вернуться.