Маяк и звезды
Шрифт:
Только бы Оскар не напился, и все будет хорошо.
Бленда шла молча и помогала изо всех сил, теперь сопротивляться уже не было смысла. Сзади раздался звонок, и мимо промчался посыльный на велосипеде. Мальчик ехал стоя, его тело раскачивалось вперед-назад. На багажнике спереди был привязан большой ящик, через край свисала овощная ботва. Велосипед был такой же, как у Акселя, только черный — большой, с толстыми резиновыми покрышками.
Аксель… Почему он не остановился, ведь она просила его? Он испортил их прощание, а она так надеялась, что потом сможет еще долго вспоминать эти минуты. Бленда крепче схватилась за ручку телеги и стала толкать с удвоенной силой, словно хотела отогнать мысли об Акселе.
«Я не хочу тебя больше видеть», — сказала она ему. Так ли это на самом деле? Теперь уже не вернешь вырвавшиеся слова.
С каждым шагом они отдалялись от Акселя и от Хаги. Деревянный мост, ведущий к Казернторьет, казался последним рубежом, отделявшим их от дома. На той стороне их ждал другой мир, другое время. Бленда не могла не обернуться, но Хагу уже было не разглядеть за деревьями и трамваями. Она видела только Эрика. Его колени были зеленые от травы, а взгляд беспокойно блуждал где-то высоко. «Наверное, он скучает по Рулле», — подумала Бленда.
Она была права: Эрик очень надеялся, что увидит свою ворону. Больше всего ему хотелось, чтобы Рулле опустился и ненадолго сел на телегу. Тогда бы он знал наверняка, что Рулле еще помнит о нем. Но из сотен птиц, паривших в небе, ни одна не обратила внимания на их воз, медленно катившийся по улице.
Когда Оскар Лундберг крикнул «Стой!» и притормозил у деревянной скамейки, Эрик подбежал к нему:
— Мы скоро придем?
Лундберг покопался рукой в вещах на телеге и выудил новую бутылочку «Пилзнера».
— Ну-у, полпути мы прошли, — ответил он. — А ты уже устал?
Эрик взглянул на воз. Нет, он не устал, но ему очень хотелось бы ехать на телеге. Лундберг сделал несколько глотков и сказал, что воз и так тяжелый. Придется Эрику идти пешком, но пока они вполне могут немного отдохнуть. Лундберг сел и похлопал рукой по скамейке рядом с собой.
— Садись.
Эрик видел, что мама нервно вздохнула, но все равно сел. Лундберг обнял его за плечи.
— И когда мы теперь с тобой увидимся?
Он хлебнул из бутылки и продолжил:
— Надеюсь, твой папа скоро вернется, — а он вернется, вот увидишь, и тогда мы приедем и заберем тебя.
Лундберг взял большой палец Эрика и прижал к своему.
— Решено. И пусть этот задавака с пуговицами говорит что хочет, мне на него плевать.
Мама подошла к ним и забрала у Оскара бутылку. Видно было, что ее терпение кончилось.
— Ну все, Оскар, хватит болтать чепуху и хватит пить. Она вылила пиво в канаву и схватила его за руку.
— Ты обещал нам помочь, так что давай, за дело. Лундберг медленно встал, прокашлялся и на шатких ногах подошел к телеге.
— Не волнуйся, Тура, — сказал он. — Я свое слово сдержу.
И, прежде чем двинуться дальше, показал большой палец.
— Клянусь своим корявым пальцем.
Дальше они шли молча. В воздухе что-то изменилось, чувствовалось, что где-то поблизости пристань и большая река. Эрик бежал вприпрыжку, иногда он забегал далеко вперед и заглядывал за угол. Он хотел первым увидеть дядю Карла и его лодку.
Маячник Нурдстен прибыл к причалу Шепсбрун заблаговременно и пришвартовался. Он нашел место, где от воды на пристань поднимался железный трап. Нурдстен остался доволен, решив, что так Туре будет проще спуститься в лодку. Но прошло много времени, а он все стоял, глядя на порт. Обгоняя груженые телеги, запряженные крепкими лошадьми, прогремел трамвай.
Одетые по-летнему взрослые и дети, размахивая сумками, с радостными возгласами спешили к пароходикам, отходящим в шхеры. Кричали портовые рабочие, грузившие тяжелые мешки в вагоны. Все это оживление и звуки были чужды жизни на маяке, и Нурдстен в очередной раз убедился, что жизнь в городе не для него.
Он достал карманные часы. Они показывали четверть четвертого, но Туриной телеги с лошадью не было видно.
На фонарь над его головой села чайка. Выпустив струйку белого помета и громко крикнув, она взлетела. Смотритель быстро отошел в сторону и подумал: «Так бы и пристрелил гадину, жаль, что ружья нет».
— Дядя Карл, а вот и мы!
Первым показался Эрик. В грязных штанах, босиком, с ботинками в руках, он бежал между телегами через трамвайные рельсы. За ним маячник разглядел нагруженный воз, который толкали вручную. Что это? Неужели Тура и Бленда сами везут телегу? А кто это шагает рядом? Судя по неровной походке, этот оборванец не вполне трезв?
Он, видите ли, ждет их, элегантный, опрятный, на хорошей ухоженной лодке. Он даже банки вытер, чтобы Тура не испачкала платье. А они притащились, как последние бедняки, которых выставили из дома. Неужели он заблуждался, приняв ее за аккуратную хозяйственную женщину?
Неужели все это большая ошибка?
Смотритель нервно сглотнул и вытер лоб платком. Наверное, еще не поздно передумать. А может, и поздно. Ведь Тура уже отказалась от своей квартиры в Хаге.
В следующую минуту перед ним стоял Эрик.
— Дядя Карл! — радостно крикнул он. — А где ваша лодка? Вот эта, красивая, с флагом?
Смотритель Нурдстен сделал глубокий вдох. Несколько недель, даже месяцев он ждал этого дня. Он готовился к нему. Неужели он поддастся мимолетному настроению и все испортит?
Конечно, нет.
Он погладил Эрика по голове и отодвинул его в сторону.
— Погоди, — сказал он. — Сперва мы должны погрузить ваши вещи.
— Осторожнее с часами, Оскар.
Тура стояла на носу широкой деревянной лодки и смотрела, как Лундберг достает из телеги часы. Она беспокоилась, как бы чего не случилось, и подозревала, что Карла легко вывести из себя. Это видно было по его стиснутым челюстям и напряженным плечам. Он стоял на пристани и ждал, что Оскар передаст ему часы, а он опустит их в лодку Туре.