Mea culpa
Шрифт:
Следователь вдруг переменился в лице – удивленно посмотрел на него.
– Ну, а… я чего-то не пойму. У вас на заводе должна быть создана комиссия по расследованию несчастного случая. Зачем вы мне все это рассказываете?
– Комиссия создана…
– Ну, а заключение у этой комиссии есть?
– Есть. Погиб по… собственной неосторожности. Выпимши был.
– Ну так, значит, комиссия признала правильными все эти ваши включения-выключения рубильника?
– Да она об этом не знает, – сказал Николай. – Откуда ей знать? Человек лежит, рубильник включен, экспертиза показала –
– Ни хрена не понимаю, – откровенно сказал следователь. – Вы говорите, что включили рубильник. Так?
– Так.
– Ну, так что вам в комиссии сказали? Я же не могу знать всех этих ваших правил по технике безопасности. В чем она вас обвиняет?
– Да кто обвиняет-то? – удивился Николай. – Я же вам говорю – никто об этом не знает. Этого никто не видел. Я расписался об окончании смены, включил рубильник и ушел. И все.
Следователь откачнулся от спинки стула, не отрывая глаз от его лица, и уперся локтями в столешницу.
– То есть никто не знает, что вы там… включили?
– Нет.
– И не узнает?
– Почему не узнает, я вот вам говорю. Следователь нахмурился и средним пальцем постучал по столу.
– А… зачем вы это мне говорите?
Он спросил это негромко, взял со стола ручку и поджав губы посмотрел на нее.
– Да потому что… тяжко, – сказал Николай. Он сказал это свободно, как другу, – у следователя было хорошее лицо. – Весь завод зудит: пьяный был, пьяный… А пьяный, не пьяный – если бы я ток не включил, он бы живым остался.
Следователь мотнул головой, достал пачку «Явы». Николай вытащил свою – он тоже курил «Яву». Следователь щелкнул зажигалкой, дал прикурить ему, сам прикурил – и двумя конусными голубоватыми струйками выпустил дым из ноздрей.
– Значит, вас совесть заела?
– Ну… вроде так, – тихо сказал Николай. Следователь опять мотнул головой, опять затянулся.
Дверь вдруг открылась – заглянул широколицый сержант.
– Александр Васильич, там Кондратьева привезли.
– О! – сказал следователь, – недолго побегал… Ну, пусть посидит. – Сержант закрыл дверь. – Так… Вы должны были включить рубильник?
– Ну, мог включить, мог и не включать. Нагрузки на кабеле в этот день не было, участок на ремонте. Тут вообще… тут вот еще что. – Следователь вдруг нахмурился, и Николай напрягся. – Конечно, нарушение инструкции было. По инструкции мы должны вдвоем обойти зал, проверить соответствие записей показаниям приборов, вдвоем подойти к журналу, расписаться – сдал, принял… но кто же так делает? Конечно, если у меня что открыто, я обязательно покажу, запишу, – а так… Я ушел – расписался, он пришел – расписался… – Следователь вздохнул, помаргивая и поднимая брови. Николай заторопился. – Ну, дело здесь вот в чем. Конечно, он выпимши был, поэтому не проверил рубильник, – ну, кто же вот так с трезвой головы не проверив полезет под ток? Но по-человечески я должен был его предупредить: Леха, вот ты, может быть, видел, что второй кабель выключен, так я его запитал. Ну… именно на тот случай, что ли, если он так наберется, что счетчик от амперметра не отличит. А я… не предупредил.
– Через сколько времени после вашего ухода его ударило током?
– Ну… по экспертизе – примерно через два, два с половиной часа.
– Так, – решительно сказал следователь
– Николай. Николай Иваныч.
– Так вот, Николай Иванович. Что вы от меня хотите?
– Ну, я не знаю что… Как – что? Я виноват, значит, того… Заводите дело.
– Никакого дела я заводить не буду, – с расстановкой сказал следователь. – И… все.
– Почему?
– Вам что, посидеть захотелось?
– Да нет, конечно, – сказал Николай и опустил голову. – Конечно, нет. Но…
– У меня вот здесь, – следователь хлопнул ладонью по столу, – четырнадцать дел. На одного. Два убийства. Приходит человек, увидевший какую-то причинную связь между одному ему известными действиями и несчастным случаем, и говорит: посадите меня. Ты меня извини, – следователь легко перешел на ты, – но таких, как ты, надо в пробирках специально выращивать. А не сажать.
– Но я же виноват, – пробормотал Николай.
– В чем ты виноват?
– Ну… не предупредил. Следователь посмотрел на часы.
– Так. Вот смотри. Я достаю пистолет… – пистолета он не достал, а положил, пристукнув, на стол свою большую с длинными белыми пальцами руку. – На твоих глазах вынимаю обойму и кладу пистолет на стол. Ты уходишь. Через два часа приходишь с товарищем, пистолет лежит, меня нет. Решил попугать товарища, взял пистолет, передернул затвор, наставил на него – бац!… – замертво. Я за эти два часа пришел и пистолет зарядил. Кто виноват? Я?
– Я виноват, – заволновался Николай. – Что я, дурак, что ли? с оружием шутки шутить…
– А он что, дурак – лезть не проверив под напряжение?
Николай шумно вздохнул. На душе стало совсем легко.
– Значит… вы считаете – вины моей нет?
– Нет. – Следователь, прищурившись, смотрел на него. – Подожди-ка. Ты в каком цехе работаешь?
– Я не в цехе. В цеховой подстанции.
– В общем, вот что. Сбил ты меня с панталыку… Ты, конечно, не по адресу пришел. Лет семьдесят назад тебе надо было бы в церковь идти, сейчас – я не знаю куда, но раз уж пришел… Слушай – а то выйдешь от меня и опять думать начнешь. Никакой человеческой вины твоей нет – это я тебе, понятное дело, не как следователь, а просто как человек говорю. Но самое главное – я говорю, заморочил ты мне голову, я сразу не сообразил, – никакой и уголовной ответственности в любом случае ты не подлежишь, поэтому больше никуда не суйся. Я не знаю, может быть, ты и нарушил какие-то правила техники безопасности – ну, откуда мне знать, может быть, эти ваши рубильники в присутствии министра переключать надо. Но статьи за нарушение техники безопасности – нету. Для тебя – нету.
– Как нету, – неуверенно – уже радуясь своему освобождению и весь уже во власти желания уйти от этих решеток, домой – сказал Николай. – У меня друг на ТМЗ работает, у них там начальника цеха посадили.
– Правильно, начальника цеха. А ты кто?
– Электромонтер.
– Ну вот. Сажают должностное лицо. Ты не должностное лицо. Жена Цезаря. («При чем тут жена Цезаря?» – подумал Николай.) Статьи о халатности и нарушении правил охраны труда тебя не касаются. Есть, правда, еще три статьи – о нарушении правил безопасности горных работ, на строительстве и во взрывоопасных цехах. У тебя взрывоопасный цех?