Меч и щит
Шрифт:
Видимо, нечто подобное узрели и братья, потому что мы все сидели, застыв в этой странной позе, вполоборота, пораженные немотой. Наконец я откашлялся и сказал:
— Думаю, мы все усвоили урок, богиня. И никогда не допустим, чтобы наши клинки вновь…
В глазах Валы снова полыхнула ярость:
— Клинки?! Огонь не в клинках, а в вас самих! Все прочее — лишь средства направить вашу Силу в нужное русло. И если она останется неуправляемой, то погубит и вас самих, и все, что вам дорого. И Путь ваш закончится,
Лик Валы исчез. Но воля ее явно никуда не делась, потому что накрывавший нас купол вновь обратился в гигантскую волну за кормой шнеки, которая неудержимо и стремительно понесла нас вперед — в озеро Ильмар-волкин. Вынеся судно на просторы озера, волна постепенно спала, но, словно сменяя ее, тут же налетел бешеный ветер и понес нас с такой скоростью, что подымать парус было бы чистым самоубийством.
Спрыгнув с коня, Мечислав бросился к рулю и, схватившись за него, старался с помощью подоспевшего Агнара держать шнеку кормой к ветру-демону. Именно так назвал его успокаивавший тревожно ржавших лошадей Фланнери. Получалось у него это, кстати, очень неплохо, и потому, спрыгнув с Уголька на палубу, я не стал вмешиваться и прошел на нос, вглядываясь в туманную даль. Там, впереди, нас ждало будущее, и оно представлялось столь же неясным, как и этот затянутый дымкой горизонт. Но если будущее скрывалось в тумане, то цель наша теперь сделалась достаточно ясной. По крайней мере, для меня. Я теперь знал, Что Делать, не говоря уж о том, Кто Виноват… Как там говорила Шелта? «… С народами сражаться, для чести счастье презирать, бесславной смерти и измены не бояться и скипетром стальным короны разбивать». Да, это по мне, думал я, это и есть мое призвание, а все пережитое прежде было лишь подготовкой к нему. Я оглянулся на багровое зарево и усмехнулся. Этого пока еще никто не знал, кроме меня и, вероятно, Фланнери, но новый народ файритов уже родился. И рождение его было отмечено событием как памятным, так и символическим. Оно, несомненно, предвещало нам и нашим потомкам опасную судьбу, но меня не страшила встреча с ней. Ведь пока со мною братья по крови и по оружию и само это оружие, неодолимых врагов для нас нет и быть не может.
Я снова повернулся вперед — туман растаял, и демон-ветер нес судно на восток от солнца, навстречу нашему Предназначению.
От авторов
Рукопись эта попала к нам необычным образом. Случилось это на «Интерпрессконе-95». Опутывавшая тот кон мистическая атмосфера сгущалась прямо пропорционально количеству выпитого. И когда это количество перешло в качество, произошло событие, необыкновенности которого мы первоначально не смогли оценить по причине сильного подпития.
Мы сидели в номере и обсуждали перспективы развития любимого нами жанра фэнтези.
— Вы, я вижу, терзаетесь муками творчества. Писать, конечно, очень трудно.
Мы дружно обернулись и моргнули. Перед нами стояла ОНА: высокая, красивая, с золотисто-рыжими волосами. Ее появление в запертом номере нас в тот момент нисколько не удивило. Но следующие слова нас изрядно изумили:
— Вот, — на стол перед нами с тяжелым стуком упала толстенная пачка рукописей, — думаю, это способно послужить вам неиссякаемым источником вдохновения. Если вы, конечно, сумеете понять, что здесь написано. Хотя словарь тут имеется, так что это не должно составить для вас большого труда. И насчет авторских прав не беспокойтесь — написавшие в суд подавать не будут. Когда прочтете — сами все поймете. Так что — дерзайте. — И, повернувшись, не спеша удалилась из номера поступью повелительницы всего сущего.
Мы снова моргнули, потому что нам показалось, будто она вышла, не открывая дверь: не прошла сквозь нее, а просто подошла к ней и исчезла.
Чтобы успокоиться, мы допили то немногое, что оставалось на столе, а затем приступили к разбору попавших к нам рукописей. Они были написаны на смеси русского и английского с добавлением разных греческих, скандинавских и вроде бы корейских слов. Разыскав в числе рукописей упомянутый словарь, мы решили заняться переводом завтра и завалились спать.
Наутро мы полагали приключившееся ночью воплощением белой горячки, но, к нашему несказанному удивлению, разобранные рукописи по-прежнему лежали на столе.
Изучая сии манускрипты, мы так увлеклись, что окончание кона прошло мимо нашего внимания, и мы узнали о нем, лишь когда нас попросили очистить номер.
Дальнейшей работой с текстами мы занимались уже в городе, и чем дальше мы продвигались, тем больше проникались первозданным очарованием данного повествования. Нам показалось кощунством перерабатывать это гениальное произведение в банальный боевик, и мы старались оставить все как есть, ничего не приукрашивая и не добавляя, и лишь разбили повествование на части и главы для удобства публикации. Также мы взяли на себя смелость свести к минимуму употребляемые в тексте грецизмы: мы считали, что наш читатель такого эллинофильства не поймет и не одобрит.