Меч карающий
Шрифт:
Он глотал звуки, и Малин понял, что программист еле ворочает челюстью. Хатч отступил от стены и раскрыл медицинский чемоданчик. Вытащив шприц, втянул в него два кубика морфина, после чего помассировал руку Вопнера между грубыми глыбами и ввёл иглу в плечо пострадавшего. Ни вздрагивания, ни реакции – ничего.
– Как он? – спросил Найдельман, нависая за спиной и испуская изо рта облачко пара.
– Отойди назад, ради Христа! – крикнул Хатч. – Ему нужен воздух.
В этот момент Малин понял, что и сам задыхается, втягивает в лёгкие всё больше и больше воздуха и чувствует, что его всё равно не хватает.
– Осторожней! – воскликнула Бонтьер. – Здесь могут быть ещё ловушки.
Ловушка? Малину и в голову не пришло, что это ловушка. Однако, как иначе огромный камень с потолка мог так точно опуститься вниз? Доктор попытался дотянуться до руки Вопнера и измерить пульс, но не смог дотянуться.
– Домкраты, кислород и плазма уже в пути, – сообщил через интерком Стритер.
– Хорошо. Ещё на уровень минус сто нужны складные носилки, надувные шины и шейный лубок…
– Воды… – выдохнул Вопнер.
Бонтьер шагнула вперёд и подала Малину фляжку. Тот потянулся в щель, и, наклонив, направил тонкую струйку вниз от бока каски Вопнера. Когда программист высунул язык, пытаясь дотянуться до живительной влаги, Хатч увидел, что тот иссиня-чёрный, и по всей его длине блестят капельки крови. Господи, да где же домкраты…
– Пожалуйста, помогите! – попросил Вопнер и тихо кашлянул. На подбородке показались несколько капелек крови.
Пробито лёгкое, – подумал Хатч.
– Держись, Керри, ещё пару минут, – произнёс он как можно мягче.
Затем, отвернувшись, яростно ударил по интеркому.
– Стритер, – прошипел он, – домкраты, чёрт побери, где же они?
Он почувствовал головокружение и жадно вдохнул воздух.
– Атмосфера становится опасной, – тихо сказал Найдельман.
– Уже опускаем, – донёсся сквозь помехи голос Стритера.
Хатч повернулся к Найдельману и увидел, что тот уже отправился за ними.
– Ты чувствуешь руки и ноги? – спросил он Вопнера.
– Не знаю, – ответил тот и помолчал, пытаясь вдохнуть. – Чувствую ногу. Словно кость вышла наружу.
Хатч направил фонарь вниз, но не смог разглядеть в стиснутом пространстве ничего, кроме изогнутой штанины, хлопчатобумажная ткань которой насквозь пропиталась тёмно-красным.
– Керри, я смотрю на твою левую руку. Попытайся пошевелить пальцами.
Посиневшая рука, похожая на кусок мяса, несколько секунд оставалась недвижима. Затем указательный и средний палец слегка дёрнулись. Хатч почувствовал облегчение. ЦНС ещё работает. Если мы за несколько минут сдвинем с него эту скалу, у него есть шанс. И тряхнул головой, пытаясь её прояснить.
Пол под ногами ещё раз содрогнулся, сверху опять посыпалась грязь, и Вопнер завизжал, издав высокий, нечеловеческий звук.
– Mon dieu, что это было? – воскликнула Бонтьер, быстро глянув на свод.
– Думаю, тебе лучше уйти, – негромко сказал Хатч.
– Ну уж нет.
– Керри? – позвал Хатч, с беспокойством вглядываясь в расщелину. – Керри, ответь мне!
Вопнер уставился на него, с губ слетел лишь хриплый стон. Теперь дыхание бедолаги стало грубым и булькающим.
За пределами туннеля послышался удар и постукивание механизмов – Найдельман подтянул трос, сброшенный с поверхности. Хатч отчаянно втянул в себя воздух, в голове снова тихо зашумело.
– Не могу дышать, – сумел выдавить Вопнер, его глаза остекленели.
– Керри? Ты молодец. Только держись.
Вопнер вдохнул и снова закашлялся. Струйка крови побежала по губам и закапала с подбородка.
Послышались шаги, и появился Найдельман. Он опустил два домкрата на землю, поставил баллон с кислородом. Хатч схватил маску и всунул шланг в регулятор, после чего повернул ручку на баллоне и услышал успокаивающее шипение кислорода.
Теперь у него за спиной напряжённо трудились Найдельман и Бонтьер – срывали пластиковые обёртки, снимали домкраты со стержней, скручивали детали. Новое сотрясение, и Хатч почувствовал под рукой сдвиг каменной глыбы, которая неумолимо кренилась к стене.
– Быстрее! – крикнул он.
Голова закружилась. Переведя поток на максимум, он опустил кислородную маску в узкую щель меж камней.
– Керри, – сказал он. – Сейчас я опущу на лицо эту маску.
Хатч шумно вдохнул, пытаясь найти воздух, чтобы выдавить из себя ещё несколько слов.
– Я хочу, чтобы ты медленно и понемногу вдыхал, хорошо? Через несколько секунд мы снимем с тебя этот камень.
Он опустил маску на лицо программиста, пытаясь просунуть её ниже уровня изуродованной каски. Ему пришлось смять саму маску, чтобы она очутилась нежду носом и ртом – лишь теперь он ощутил, насколько туго застрял Вопнер меж каменных глыб. Мокрые, испуганные глаза умоляюще уставились на него.
Найдельман и Бонтьер не произнесли не слова, напряжённо работая, собирая воедино детали домкрата.
Наклонившись, чтобы можно было бросить взгляд в сужающееся пространство, Хатч разглядел тревожно сузившееся лицо Вопнера. От неимоверного давления челюсть замерла в открытом положении. По щекам потекла кровь – края каски врезались в плоть. Вопнер больше не мог не то, что говорить, – не мог даже стонать. Левая рука спазматически подёргивалась, поглаживая плоский камень лиловыми пальцами. Изо рта и ноздрей донёсся слабый звук выходящего воздуха. Хатч знал, что дышать под такой массой практически невозможно.