Меч Королей
Шрифт:
Именно тогда я планировал вместе со своим отрядом проникнуть в город и нанести врагу удар в подбрюшье, подобный тому, который покончил с Хеорстаном. Но как плоть сжимается вокруг меча, что иногда почти невозможно вырвать клинок из тела, так и люди Этельхельма окружат нас, ведь их намного больше. Отец Ода был убежден, что восточные англы переметнутся на нашу сторону, но я считал, что это произойдет только в том случае, если мы сначала убьём или пленим Этельхельма и его племянника, короля Этельвирда. Вот почему я шел сражаться — не просто чтобы вернуть Вздох змея, но и чтобы убить моих
— Враг вас ожидает! — напирала Бенедетта.
Я улыбнулся.
— Враг знает: я хочу, чтобы он знал. Вот почему вчера мы позволили людям Хеорстана уехать на юг, чтобы ввести врагов в заблуждение.
— И этого достаточно? — усомнилась она. — Ввести их в заблуждение? Так вы победите? — она насмехалась. Я ничего не ответил. — Ты лжешь мне, потому что болен! Твои ребра! Ты ранен. Ты считаешь, что можешь сражаться? Скажи, что у тебя на душе!
И все же я ничего не сказал, потому что в сердце таился соблазн нарушить клятву Этельстану. Зачем убивать его врагов, даже если они и мои враги? Если между Уэссексом и Мерсией начнется серьезная война, моя страна будет в большей безопасности. Всю жизнь я наблюдал, как Уэссекс крепнет, побеждает данов, подчиняет Мерсию и покоряет Восточную Англию, и всё это в погоне за мечтой короля Альфреда о единой стране для всех, говорящих на английском, языке саксов.
Но и Нортумбрия говорит на этом языке, Нортумбрия — моя земля, и Нортумбрией правит последний в Британии король-язычник. Хочу ли я наблюдать, как Нортумбрию поглотит большая страна, христианская страна? Не лучше ли позволить Этельстану и Этельвирду сражаться друг с другом, чтобы они сами себя ослабили? Все так, но я дал клятву и потерял меч. Иногда мы не знаем, почему совершаем те или иные поступки. Нас ведет судьба, внезапный порыв или просто глупость.
— Ты молчишь, не отвечаешь, — укоризненно сказала Бенедетта.
Я встал и подхватил меч, с которым пойду сражаться, остро ощутив потерю Вздоха Змея, который был мне так нужен. Я вложил клинок в ножны.
— Пора идти.
— Но ты... — начала она.
— Я дал клятву, — резко прервал ее я, — и потерял меч.
— А как же я? — спросила она, чуть не плача. — И Алайна?
Я нагнулся и посмотрел в ее красивое лицо.
— Я вернусь за тобой и детьми, — пообещал я. Когда все закончится, мы вместе поедем на север.
Я вспомнил об оставшейся в Беббанбурге Эдит и отбросил эту неудобную мысль. На мгновение я испытал желание коснуться щеки Бенедетты и заверить ее, что вернусь, но вместо этого отвернулся.
Потому что пришло время сражаться.
Или, скорее, пришло время снова ехать по дороге паломников, пересечь римский тракт, а далее до реки Лиган, то есть, пройти по холму, где меня унизил Вармунд. Я с трудом заставил себя взглянуть на склон, спускающийся к живой изгороди, и на рассохшиеся колеи на дороге, о которые я содрал кожу. Все раны сразу заныли.
Финан ехал справа от меня, его побитый шлем свисал с седла, а широкополая соломенная шляпа прикрывала глаза от восходящего солнца.
Витгар, с которым Финан, похоже, подружился, ехал за ним, они спорили о лошадях. Витгар утверждал, что мерин всегда опередит жеребца, на что Финан, конечно
По правде говоря, я знал, что Финан всё это говорил, чтобы отвлечь меня. Он специально назвал Слейпнира конем Тора, хотя прекрасно знал, что это жеребец Одина, и явно хотел, чтобы я его поправил. Я промолчал.
Меревал выехал первым, но вместе со своими двумя сотнями воинов на большом тракте повернул на юг, и они уже давно скрылись из виду, когда мы пересекли его и продолжили двигаться на восток. Сто восемьдесят воинов, из них шестьдесят людей Бритвульфа, во главе с самим Бритвульфом и Витгаром, его самым опытным воином. Нас сопровождала дюжина слуг, чтобы потом отвести лошадей обратно в Верламикестер, и вьючные лошади, нагруженные бочками эля и мешками с овсяными лепешками. Мои воины, всего несколько человек, ехали позади меня на захваченных у западных саксов лошадях, остальные воины были мерсийцами, пожелавшими присоединиться к нам, вдохновившись проповедью отца Оды. Священник тоже ехал с нами, хотя мне и не нравилось его присутствие.
— Ты же священник, — сказал я ему, — а нам нужны воины.
— Тебе бы хорошо иметь на своей стороне живого Христа, — яростно ответил он. — И то будет мало.
— Нужно больше богов? — съязвил я.
— Тебе нужен восточный англ, — проигнорировал он мою насмешку. — Вы притворяетесь людьми Этельхельма, но ничего не знаете о его восточных владениях и арендаторах. А я знаю.
Он был прав, а поэтому ехал с нами, хотя и отказался от кольчуги и оружия. Я опоясался простым длинным мечом с ясеневой рукоятью. Клинок, который дал мне Меревал, не имел имени.
— Но это прекрасный меч, господин, — заверил он.
Пусть так, но всё равно не Вздох змея.
Достигнув Лигана, мы повернули на юг. Витгар выслал вперед разведчиков. Вернувшись, те доложили, что в деревне, где Лиган можно перейти вброд, нет воинов в красных плащах.
— Корабля тоже нет, — сообщил один из разведчиков.
Я предполагал, что корабль, на котором нас преследовал Вармунд, будет стоять у брода, и, вероятно, так оно и было, но теперь он ушел.
— Ты перебрался через брод? — спросил я.
— Нет, господин. Мы сделали то, что нам велели. Искали врага в деревне. Нам сказали, что они уехали два дня назад.
Если по правде, я почувствовал облегчение. Меня устроит, если силы Этельхельма обнаружат двести воинов Меревала, мы даже хотели, чтобы их обнаружили. Мы хотели, чтобы гарнизон Лундена наблюдал за севером, наблюдал за Меревалом, пока мой небольшой отряд следует на юг. Но, отправившись на юг, мы нуждались в кораблях и должны были оставаться незамеченными.
Мы вброд перешли на берег Восточной Англии, затем снова повернули на юг, к большому складу древесины, где во время плавания вверх по реке на Бримвисе я видел четыре баржи с досками.