Меч Шаннары

Брукс Терри

Балинор кратко пересказал ему все последние события: как они свернули не на ту дорогу в Вольфстааге, как сражались с чудовищем в руинах мертвого города, потом шли к ущелью, где наткнулись на скопище гномов, и как им удалось «благополучно» его миновать. Услышав о том, что оба долинца тяжело ранены, Алланон немедленно переговорил с гномами, которых привел с собой, не забыв сообщить подозрительному Мениону, что если кто-то и может исцелить его друзей, то только они. Алланон продолжал слушать рассказ Балинора, гномы же поспешили к раненым. Заботливо склонившись над братьями, они достали какие-то пузырьки и принялись обрабатывать место укуса. Менион

то и дело беспокойно поглядывал на них, размышляя про себя, почему эти гномы не такие, как остальные. Когда Балинор закончил рассказ, Алланон с горечью покачал головой.

— Это моя вина, мой недосмотр, — сердито пробормотал он. — Я смотрел вперед и пропустил то, что вблизи. Если они умрут, весь наш поход был впустую!

Он опять обратился к гномам, и один из них быстрым шагом ушел по тропе, ведущей к ущелью Ведьм.

— Я послал его разузнать о Генделе, — пояснил Алланон.

Целители подняли носилки, и весь отряд двинулся в путь. Гномы с носилками шли впереди, усталые путешественники тащились сзади. Целители успели осмотреть и как следует обработать рану Даела, теперь он мог идти без посторонней помощи. На ходу Алланон объяснял, почему здесь им нечего опасаться гномов-охотников:

— Мы приближаемся к землям сторов, тех гномов, что пришли со мной. Это особая ветвь рода гномов, совершенно отдельная. Сторы — целители. Они помогают всем, кто нуждается в лечении. У них свое правительство, они живут достаточно уединенно и никогда не вмешиваются в мелкие распри других народов. Их уважают и почитают во всех Четырех Землях. Их страна называется Сторлок. Это священная земля, и ни один отряд гномов-охотников не вступит туда без приглашения. И уж будьте уверены, сегодня никто их не пригласит.

Алланон рассказал, что уже много лет тесно дружит с этим безобидным народом, знает многие их секреты, иногда по несколько месяцев живет среди них, в небольшой общине Сторлок. На сторов можно положиться, заверил он Мениона, они обязательно вылечат его друзей. Это лучшие в мире целители, и не случайно он взял их с собой, когда возвращался через Анар к ущелью Ведьм. На дороге у самых границ Сторлока он случайно столкнулся с перепуганным гномом-гонцом и узнал от него о странных событиях у ущелья, что будто бы духи запретной земли вышли из гор, чтобы уничтожить прогневивших их гномов. Алланон догадался, что это были за духи, и попросил сторов пойти вместе с ним на поиски друзей, опасаясь, что их могут ранить в ущелье.

— Мне и в голову не пришло, что та тварь в Вольфстааге, чье присутствие я почувствовал на развилке, разумна и может снять оставленные мною знаки, — говорил хранитель. — Но я должен был предвидеть подобное и оставлять не такие заметные указатели. И потом: я прошел ущелье Ведьм днем, но почему-то не сообразил, что вечером там соберутся гномы на свою церемонию, чтобы умилостивить горных духов. Получается, я здорово вас подвел.

— Мы все виноваты, — объявил Балинор. Менион, молча прислушивающийся к разговору, был на этот счет другого мнения, но предпочел держать его при себе. — Будь мы внимательнее, ничего бы этого не случилось. Побольше бы бдительности… Впрочем, теперь-то какая разница? Главное — вылечить Шиа и Флика. И помочь Генделю, пока его не нашли гномы-охотники.

Потом удрученные, уставшие путники, измученные настолько, что не могли даже думать, замолчали.

Силы были на исходе. Казалось, тропе, петляющей между деревьями, не будет конца, четверо путешественников утратили всякое чувство пространства и времени. Долгая ночь подходила к концу, небо на востоке просветлело, а они все шли и шли. Только через час впереди замелькали огни, что всю ночь горели в домах сторов. Едва путешественники вошли в деревню, их окружили целители, похожие на призраков в своих белых плащах; глядя на путников с застывшей в глазах печалью, они проводили их в какое-то низкое длинное здание.

Внутри уже были приготовлены мягкие постели — путешественники повалились прямо на покрывала, слишком устав для того, чтобы сначала вымыться или хотя бы раздеться. Все мгновенно уснули, и только взвинченный Менион еще боролся с дурманящими объятиями сна, обводя затуманенными глазами комнату в поисках Алланона. Его не было видно. Тогда Менион поднялся с постели и, спотыкаясь, пробрался к закрытой деревянной двери, которая, как он смутно припоминал, вела в смежную комнату. Тяжело привалившись к косяку, он прижал ухо к щели. До него донеслись обрывки разговора Алланона со сторами. Они говорили о Шиа и Флике. В дымке полусна Менион не мог уловить всего, но понял, что целители уверены в том, что долинцы поправятся. Потом в той комнате открылась входная дверь и вошли еще несколько сторов, их возбужденные голоса смешались с возгласами ужаса и потрясения. С какой-то леденящей резкостью голос Алланона поднялся над всем этим гвалтом.

— Вы что-то выяснили? — настойчиво выспрашивал он. — Что-то плохое? Да?

— Гномы схватили кого-то в горах, — последовал робкий ответ. — Когда все кончилось, уже невозможно было сказать, кто он и даже какого рода. Они растерзали его!

Гендель!

Вздрогнув, горец резко отпрянул от двери и тихонько прокрался обратно к постели. Он отказывался верить тому, что услышал. Где-то внутри возникла леденящая пустота. К горлу подступил комок, но глаза оставались сухими. Наконец, принц Лии провалился в спасительный сон.

Глава 13

На следующий день Шиа пришел в себя. Он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что лежит в мягкой удобной постели, застеленной чистыми простынями, и вместо охотничьего костюма на нем белоснежная длинная рубаха. На соседней кровати лежал спящий Флик, бледность еще не сошла с его напряженного лица, но краски вновь заиграли на щеках. Шиа огляделся: небольшая комнатка, белые оштукатуренные стены, деревянные балки поддерживали невысокий потолок. В раскрытом окне виднелись деревья Анарского леса и сияющее голубизной полуденное небо. Долинец не знал, как долго он был без сознания, и никак не мог понять, как он оказался в этой мирной чистой комнатке, совершенно ему незнакомой. Видимо, та тварь из Вольфстаага едва его не прикончила, но его спутникам как-то удалось отбить их с Фликом и перенести сюда. Внезапно открылась дверь, и встревоженный Менион Лия влетел в комнату.

— Ну что же, отлично, дружище. Вижу, что ты наконец вернулся в мир живых, — улыбнулся горец, направляясь к кровати Шиа. — Как ты нас напугал!

— У нас получилось, да? — счастливо улыбнулся Шиа в ответ.

Менион кивнул и повернулся к кровати Флика. Тот слабо зашевелился под одеялами, потом медленно открыл глаза и растерянно огляделся вокруг. Горец с улыбкой склонился к нему.

— Я так и думал. Это было бы слишком хорошо… так не бывает, — измученно пробормотал Флик. — Стоило умирать, чтобы снова столкнуться с ним здесь! Это проклятие какое-то: и тут — он!