Меч Шаннары
Шрифт:
Пришел черед Алланона вступить в неравную битву. Он протянул руки вперед, пальцы его засветились каким-то странным сиянием. Ослепительные потоки синего пламени рванулись из пальцев мага и ударили в голову свирепого чудища. Сила удара оглушила ожидающую нападения змею, и она заметалась над кипящей водой с воплями боли и ярости. Быстро продвинувшись вперед по уступу, друид ударил снова: синее пламя охватило всю голову взбешенного монстра. Громадное тело в агонии бросилось на стену пещеры. В неукротимом бешенстве чудовище билось о камни. Эти удары раскачали каменную плиту, загораживающую выход из Преддверия. Шиа и братья-эльфы едва успели оттащить Флика в сторону, чтобы мечущееся чудище не раздавило его. Потом они услышали грохот падающего камня — плита обвалилась, открывая проход. Шиа и эльфы отчаянно завопили, привлекая внимание своих друзей. Как только змея оказалась рядом, Балинор снова пошел в наступление. Воин тщетно пытался достать мечом ревущую пасть. Еще не оправившись от ударов синего пламени Алланона, чудище снова тянуло лапы к отважному воину. Друид не сводил настороженных глаз со змеи, и только Менион услышал крики своих друзей и увидел, как те отчаянно машут руками, указывая на открытый проход. Даел и Шиа подняли Флика и вынесли его в коридор. Дарин направился было за ними, но тут же остановился и обернулся на неподвижное тело Генделя, почти скрытое под горой каменных обломков. Эльф бросился к краю озера, схватил безвольную руку дварфа и что было сил потянул. Но у него ничего не вышло — камней было слишком много.
— Уходи, — прокричал ему Алланон. Маг уже стоял у пролома в стене.
Именно в этот момент, когда все отвлеклись, чудище бросилось снова. Мощным ударом когтистой лапы оно отбросило Балинора в сторону, тот со всего маху ударился о каменную стену. Менион поспешил наперерез чудовищу, но оно, казалось, даже не заметило принца Лии и буквально смело его со своего пути. Змея, ослепленная болью от многочисленных ран, рвалась к высокому человеку в черных одеждах — смять его, раздавить, уничтожить. У чудища в запасе было еще одно оружие, и теперь пришло время его использовать. Пасть широко раскрылась, обнажая сочащиеся ядом клыки, языки обжигающего пламени рванулись к друиду — казалось бы, беззащитной теперь жертве — и закрыли его пеленой огня. Дарин, увидев это, задохнулся от страха. Шиа и Даел застыли у самого входа в тоннель и в немом ужасе созерцали бушующее пламя, скрывшее мага из виду. Но уже через секунду огонь иссяк — Алланон стоял как ни в чем не бывало, похоже, пламя его даже не задело. Друид поднял руки, магический синий огонь вырвался из напряженных пальцев и вновь с сокрушающей силой ударил в голову чудища. Змея отшатнулась. С кипящей поверхности вод поднялись клубы пара и смешались с мутной дымкой пыли, зависшей в воздухе. На какое-то время все скрылось во мгле.
Дарин уже отчаялся вытащить дварфа из-под груды камней. Но вот из клубящейся дымки выступил Балинор. Его плащ был изодран в клочья, кольчуга помята и разорвана, лицо — все в кровяных разводах — блестело от пота. Они вытащили Генделя из-под камней. Принц Каллахорна перекинул бездыханное тело дварфа через широкое плечо и вместе с Дарином поспешил в тоннель, где Шиа и Даел возились с Фликом, так и не пришедшим в сознание. Балинор коротко приказал им поднять оглушенного долинца и не медля растворился во тьме коридора. Одной рукой он поддерживал Генделя у себя на плече, другой — сжимал рукоять меча. Эльфы уже подхватили Флика, но Шиа колебался, растерянно оглядывая пещеру в поисках Мениона. Все Преддверие лежало в руинах: сталактиты обрушились вниз, выступы в скалах, огибающие озеро, превратились в крошево камня, стены пещеры пошли широкими трещинами, пыль и пар от кипящей воды висели в воздухе. В этой мутной дымке Шиа смог различить лишь гигантское тело змеи: чудище все еще билось в агонии, бросаясь на рушащиеся стены, — клубок окровавленной чешуи. Ни Мениона, ни Алланона не было видно. Но уже через мгновение оба появились из густого тумана. Менион слегка прихрамывал, но все так же воинственно сжимал длинный лук и меч Лии. Разодранный плащ друида покрывали пятна золы и пыли. Алланон, устало махнув рукой, приказал долинцу идти вперед. Все трое вступили в темный коридор.
От того, что случилось потом, у путешественников осталось лишь смутное впечатление. В каком-то оцепенении они шли по тоннелю, неся на себе раненых товарищей. Время тянулось мучительно медленно. Потом они выбрались наружу. Щурясь от яркого света полуденного солнца, путешественники неуверенно огляделись: они стояли у самого края почти отвесного утеса. Справа Драконий Гребень спускался вниз, к холмистой стране за горным хребтом. Внезапно скала у них под ногами задрожала с угрожающим гулом. Алланон коротко приказал отряду поспешить на тропу. Балинор теперь пошел первым — Гендель все так же неподвижно лежал у него на плече; Менион Лия ни на шаг не отставал от высокого воина. Следом за ним — Дарин и Даел (они несли Флика), потом — Шиа и, наконец, Алланон. Отряд медленно пробирался по узкой тропе, кружащей между острыми выступами скал и зияющими пропастями. Путникам приходилось вжиматься в поверхность утесов, чтобы невольно не оступиться и не упасть на камни в сотнях футов внизу. Очень подходящее название — Драконий Гребень. Частые повороты и изгибы тропы требовали постоянного напряжения и осторожности, а непрекращающаяся дрожь скал делала переход вдвойне опасным.
Путешественники успели пройти совсем немного, как вдруг раздался еще один звук: глухой рев, который почти мгновенно поглотил гул вздрагивающих гор. Шиа долго не мог определить источник этого странного звука. И только обогнув глубокую трещину на тропе, и выйдя на выступ скалы, обращенный прямо на север, он увидел на другой стороне, как раз напротив застывшего в изумлении отряда, огромный ревущий водопад. Тонны воды с оглушительным грохотом обрушивались в широкую реку в сотнях футов внизу. Река вилась между кряжем гор, вспениваясь на крутых порогах, устремляясь на восток к равнинам Рэбб. Могучие воды вздымались, бурлили белесой пеной, бились об утесы, ограничивающие берега. Шиа смотрел на реку не отрываясь, но Алланон приказал ему поторапливаться — их товарищи уже успели уйти далеко вперед и скрылись из виду за нагромождением камней.
Шиа отошел от уступа не далее чем на сотню футов, как вдруг скала под ним вздрогнула и затряслась. Теперь толчки стали гораздо сильнее. Громадный кусок камня откололся от скалы и полетел вниз, увлекая за собою беспомощного долинца. Шиа вскрикнул от ужаса, когда обнаружил, что скользит прямо к острому выступу, нависающему над ревущей рекой. Юноша отчаянно пытался придумать, что делать, чтобы задержать падение. Алланон рванулся вперед, но не успел. Окруженный облаком пыли и каменных крошек, Шиа с бешеной скоростью несся к обрыву.
— Ухватись хоть за что-нибудь! — закричал друид. — И держись!
Шиа царапал пальцами по ровной поверхности камня, и только у самого края обрыва ему удалось ухватиться за острый выступ скалы. Он лежал, распластавшись на почти вертикальном склоне, не решаясь даже пошевелиться, не то что взобраться наверх. Пальцы его побелели от напряжения.
— Держись, Шиа! — подбадривал Алланон. — Сейчас я спущу веревку. Только не шевелись!
Друид громко звал остальных, но Шиа так и не довелось узнать, как они собирались его выручить. В тот самый момент, когда Алланон закричал о помощи, горы вновь содрогнулись, и несчастный долинец сорвался со спасительного уступа. Он даже не успел подумать о том, что надо бы за что-то схватиться. Отчаянно молотя руками воздух, он упал прямо в бурлящие воды огромной реки. Алланон беспомощно наблюдал, как Шиа борется с сокрушающей силой стихии, то погружаясь под воду, то вновь показываясь на поверхности. Ревущий поток захватил долинца и помчал на восток. Очень скоро он скрылся из виду.
Глава 15
Флик Омсворд безмолвно стоял у подножия Зубов Дракона и глядел в пространство. Бледные лучи вечернего солнца окутывали его застывшую фигуру слабым сиянием, неподвижная тень легла темным пятном на прохладные скалы у него за спиной. Флик прислушивался к звукам вокруг: к приглушенным голосам своих спутников, щебетанию птиц в лесу. В его сознании звучал решительный голос Шиа. Флик думал о том, каким все-таки мужественным был его брат. Сколько им довелось пережить! А теперь Шиа нет. Быть может, он уже мертв. Смыт бурлящей рекой и выброшен на равнины на той стороне неприступных гор. Чего они только не вынесли, чтоб добраться сюда! Флик осторожно притронулся к шишке на голове и вновь ощутил тупую боль. Если бы камень не упал на него… Но он был без сознания и не смог помочь брату, когда тот так нуждался в помощи. В его помощи. Они были готовы ко всему: принять смерть от Слуг Черепа, от мечей гномов и даже от странных созданий, охраняющих Чертог Королей. И все это закончилось глупой случайностью, когда они были так близки к спасению. С этим никак невозможно смириться. Это слишком несправедливо. Флику хотелось кричать во весь голос. Но и кричать он не мог. Бессильный гнев и обида смешались в его душе и, не найдя выхода, обратились в какую-то неизбывную пустоту.
Менион Лия, наоборот, метался как раненый зверь. Гнев сжигал его. Бесполезный, бессильный гнев — как у хищника, пойманного в западню, когда нет никакой надежды спастись, и только гордость и ненависть остаются ему в утешение. Менион понимал, что он ничем не смог бы помочь Шиа. И все же чувство вины не покидало его. Он должен был быть рядом с долинцем в тот момент, когда выступ скалы сорвался и утащил Шиа в пенящиеся воды. Не оставь он долинца с друидом… Впрочем, чем виноват Алланон? Он сделал все, что было возможно в той ситуации. Менион расхаживал взад-вперед, сердито вонзая в землю острые каблуки сапог. Неужели все кончено? Неужели придется признать поражение теперь, когда Меч Шаннары был почти что у них в руках? Внезапно принц Лии остановился и задумался о предмете их поисков. Меч по-прежнему был для горца загадкой. Даже если они и добудут клинок, что сможет сделать один человек, почти мальчик, против мощи Ведуна-Владыки? И теперь уже им не узнать это, ведь Шиа, возможно, мертв; но даже если и жив, им все равно неизвестно, где он сейчас. Теперь все бессмысленно. Менион Лия вдруг осознал, как много значила для него дружба с Шиа. Они никогда не говорили об этом, но оба дорожили своей дружбой. И вот все кончилось. Менион закусил губу и вновь заметался.
Все остальные столпились у подножия Зубов Дракона. Дарин и Даел тихонько переговаривались друг с другом, печаль и боль застыли на лицах эльфов. Гендель стоял рядом с ними, опираясь на тяжелый валун. И без того молчаливый дварф теперь стал еще мрачнее и неприступнее. Угрюмое лицо Генделя пестрело шрамами и синяками, плечо и нога были туго перевязаны. Он рассеянно думал о родном доме, о своей семье. Ему вдруг так захотелось оказаться там, в зеленых лесах Кальхавена, еще раз увидеть свой дом перед тем, как наступит конец. Дварф хорошо понимал, что без Меча и без Шиа — единственного наследника Шаннары — им не справиться с армией Северной Земли. Его край захватят враги… Почти те же мысли возникли и у Балинора. Воин не сводил глаз с одинокой черной фигуры, застывшей у края маленькой рощи чуть в стороне от остальных. Балинор понимал, что теперь им всем придется принять непростое решение. Они могли отказаться от дальнейших поисков и повернуть назад, возвратиться домой и, возможно, найти по дороге пропавшего Шиа. Или все-таки дойти до Паранора и захватить Меч Шаннары, пусть даже и без долинца. Это будет нелегкий выбор, и, по какому бы из путей они ни пошли, они сделают это с тяжелым сердцем. Внезапно Балинор вспомнил о жестокой ссоре со своим братом и печально покачал головой. Когда он вернется в Тирзис, ему тоже придется принять решение — и тоже с тяжелым сердцем. Он никому не рассказывал о своих затруднениях. На время похода все личные проблемы отодвинулись на второй план.