Меч Тамерлана
Шрифт:
Катя открыла ладонь с зажатой в ней булочкой:
– У вас всё очень вкусно… Спасибо за заботу!
Поскольку хозяйка отвернулась от нее и занялась готовкой, а парнишка снова зашуршал песком, счищая нагар с казана, Катя тайком огляделась: в кухню заглядывало солнце, по-весеннему яркое и настойчивое. В приоткрытое окно залетали шум сада и птичье щебетание. Стены дома были сложены из самодельного кирпича, неумело, но с любовью оштукатурены и окрашены голубой масляной краской. Вполне современная газовая печь с баллоном говорила о том, что Катя находится в настоящем, но где именно – вопрос.
– Где я? – решила она задать его хозяйке.
Та, не оборачиваясь, неопределенно кивнула в сторону сада:
– Меглeр пахруяб… [22] Так зовется.
И снова замолчала. Казалось, она была не слишком рада гостье. Катя подошла ближе.
– Как вас зовут?
– Рохдулай, – ответила женщина, не отвлекаясь от своего занятия.
– А я Катя… Что я здесь делаю, вы, случайно, не знаете?
– Почему же… Знаю. К свадьбе готовишься, Катя, что же еще… Сейчас Халимат придет, поможет умыться, нарядиться… Самой красивой сегодня будешь.
22
Дословно – Надменная гора (авар.).
Чего-чего? Все было сказано таким бесцветным голосом, словно хозяйка отвечала давно выученный урок. Катя сдержалась, не стала возмущаться, что ее мнения о свадьбе никто не спросил. Вместо этого уточнила:
– А жених кто? Или я узнаю об этом только на свадьбе?
Женщина пожала плечами:
– Отчего же… Известно кто. Сын мой жених.
– Джафар? Что за ерунда…
Женщина покачала головой:
– Они все мне сыновья. Ты иди, поешь, ночь длинная будет, гостей много придет…
Катя прошла на середину кухоньки, обошла стол и встала напротив женщины так, чтобы видеть ее лицо – желтое, с глубокими морщинами на щеках и лбу.
– Я не собираюсь выходить замуж за вашего сына, кем бы он ни был. То, что вы затеяли… – Катя постаралась подобрать слово, – это преступление.
Она подумала, что ее похитители ездят на машине, живут в доме с газовой плитой и, даже если они водят какие-то дела с джиннами, они, очевидно, люди. И не захотят оказаться в тюрьме за похищение человека. Она окинула взглядом кухню, притихшего за работой парнишку, с уверенностью повторила:
– Да. Это преступление.
Женщина посмотрела на нее с едва заметной усмешкой, протянула испачканную мукой руку, чтобы погладить по щеке, но Катя отстранилась. Хозяйка цокнула языком, покачала головой:
– Непокорная, как горная лань… Хорошая жена для моего сына.
Катя вспылила:
– Вы в своем уме? Вы меня слышите или нет? Я требую, чтобы меня отпустили!
Женщина равнодушно пожала плечами:
– А тебя никто и не держит. Иди.
– Что значит – иди? Вы меня в горы затащили, а теперь говорите «иди»? Как я отсюда выберусь?!
– Ты требуешь – я говорю: иди с Богом, – женщина взмахнула рукой, словно муху отгоняла.
Выложила тесто на стол, присыпала мукой и принялась раскатывать его тонкой и длинной скалкой. Женщина работала с тестом, словно танцевала: легко, грациозно, невозмутимо. Раскатав пласт, взяла в руки нож, разрезала тесто на аккуратные ромбики, присыпала мукой, сложила на противень и протерла стол. Взглянув на девушку, коротко кивнула на печь:
– Дорогая, раз ты все равно тут стоишь, огонь убавь на плите, пожалуйста.
Катя оглянулась: на огне стояла поистине гигантская кастрюля, в которой томились мелко нашинкованные овощи; крышка чуть подпрыгивала, выпуская наружу пряный аромат трав, помидоров и лука. Девушка уставилась на плиту – при ее современном виде у нее не оказалось никаких рычагов, чтобы отрегулировать пламя конфорки.
– А как? – она посмотрела на хозяйку, та звонко засмеялась, взмахнула рукой, будто в воздухе написала заклинанье, – огонь под кастрюлей уменьшился.
Но это было не единственное чудо, которое ожидало Катю. На пустом только что столе перед хозяйкой появились блюда с кушаньями.
– Откуда? – Катя моргнула, надеясь, что наваждение пройдет.
Но нет – уперев пальцы в край стола, перед ней стояла хозяйка и улыбалась:
– Говорю же – свадьба у нас, люди придут, угощать надо.
Катя отшатнулась, шагнула назад. Хозяйка не сводила с нее взгляда, а девушка шаг за шагом приближалась к двери. Почувствовав ее лопатками, нащупала пальцами ручку, развернувшись, распахнула ее и стремглав бросилась наружу, навстречу ослепительному солнцу. Пусть горы, которых она не знает, но это свобода. К тому же ей нужно найти Данияра.
Перешагнув порог и оказавшись во дворе, Катя бросилась к изгороди. За спиной скрипнула дверь. Катя знала: на крыльцо вышла хозяйка. Именно вышла, а не выбежала. Бежала только Катя. И чем сильнее она старалась добраться до калитки, тем дальше та от нее оказывалась. Что за ерунда? Выбившись из сил, девушка тяжело выдохнула. Из-под своего локтя взглянула на хозяйку: та усмехнулась, отодвинулась от стены, к которой прислонилась плечом, и вернулась в дом, оставив при этом дверь открытой.
Катя тихо выругалась, сдула со вспотевшего лица мокрые волосы и наконец смогла распрямиться. Калитка, казалось, была совсем рядом – протяни руку и коснись. Но при этом недостижима.
– Вот влипла, – пробормотала она.
Присев на корточки, она посмотрела за калитку: прямо возле забора крутой уступ резко обрывался пропастью. Вдалеке, укрытые голубым туманом, темнели горы – бесконечная череда пиков. Что делать, Катя не знала. Вздохнув, она поднялась и понуро поплелась обратно к дому.
Глава 14
Признание
Они остановились для отдыха. Серая туманная тропа, что расстелил над горами Данияр, привела их к удобному утесу. Чуть выше по склону виднелись руины неизвестного забытого селения: небольшие прямоугольные провалы выбитых окон, рассыпавшаяся черепица, обветшавшие стены, совсем такие же, как и в недавно покинутом ими ауле. Словно тень ушедших времен, отразившаяся на скалах.