Меч Зарины
Шрифт:
– Зачем тебе это нужно?
– Как ты не понимаешь?-воскликнула Зарина.- Не догадалась? А я кое-что придумала. Мне следует узнать, как ведут себя принцессы. У меня есть одежда знатной мидийки. Если я сумею вести себя достойным образом, то могу въехать в Сузы со своей свитой, и никто не посмеет меня остановить. Все подумают, будто я из знатных.
– А разве ты не знатного рода?-смеялась Мирина.
– Ты дочь вождя.
– Ты ловко придумала!
– обрадовалась Спаретра.
– Ишпакай рассказал мне, что персы любят одеваться в одежды мидийцев и в Сузах можно встретить многих персиан, одетых в эти одежды. Девушки нам обо всем расскажут, но мы еще больше узнаем у Ишпакая. Ведь он видел их - шесть лет прожил в Персиде. Как ты хорошо придумала, Зарина! И как это тебе пришла в голову такая мысль?
Теперь, когда Зарина уже знала, как вести себя в Сузах, ее покинул страх перед неизвестностью. Ей захотелось как можно скорее попасть в столицу персидских царей, словно она торопилась туда в гости. Зарина была во власти своего замысла, непрестанно думала о нем. Во время остановок, по ночам она старалась выведать у Ишпакая всякие подробности о жизни персов.
Во сне она видела себя в сказочных дворцах. Во сне словно оживали все легенды и сказки о царях и царицах, рассказанные ей матерью и бабкой еще в дни ее раннего детства. Могла ли Зарина думать, что настанет день, когда она сама предстанет в виде сказочной принцессы, разодетой в дорогие одежды! Никогда прежде нарядная одежда и драгоценности не казались ей такими нужными. Люди должны поверить в ее знатность. И все зависит от того, как она будет одета, как будет вести себя.
– У них головы причесаны и убраны драгоценностями, - вспоминал Ишпакай.
– Ноги обуты в красные с золотом башмачки. Одежды сшиты из золотой парчи, а движения у них тихие, плавные. На руках сверкают перстни и браслеты. Они не хватают мясо большими кусками, заливая весь подбородок жиром, как это делают наши сакские женщины и ты, Зарина. Они не вытирают руки о свои лоснящиеся от жира бока, как наши старухи. Слуги подают им воду в золотых сосудах, и после каждой еды они моют руки. У богатых персов прислужницы умащают жен душистыми маслами и благовониями, привезенными из Египта.
– Как все это запомнить?.. Легче прорваться сквозь строй всадников и засыпать врагов скифскими стрелами, чем сделать то, что я задумала!
И Зарину охватывало отчаяние. Она становилась сумрачной и угрюмой. Но проходило несколько дней, и веселая, озорная мысль скова освещала ее живое, подвижное лицо. Она должна была верить в удачу, а если не верить, то и не будет ее.
– Ишпакай, - спрашивала Зарина, - лошади у них богато украшены?
– Все золотое, - отвечал Ишпакай и снова вспоминал, как убраны кони, как одеты возницы и как украшены богатые колесницы.
– А я перехитрю персов, - смеялась Зарина.- Я нацеплю на седло все украшения, они горят на солнце, словно сделаны из литого золота; пусть думают, что я так богата.
– Бери мою уздечку с золочеными головками барсов,- предложила Спаретра.
– Если все мы отдадим тебе лучшие украшения наших седел и уздечек, то, право же, твоя серая красавица превзойдет царскую лошадь из конюшни самого Дария.
И снова Зарина с увлечением думала о том, как она украсит свою красивую серую кобылу и какой важной будет выглядеть в своем нарядном, по-праздничному убранном седле.
Но чем ближе были земли Персиды, тем задумчивей становилась Зарина.
«Где же теперь Фамир?
– грустила девушка.
– Помнит ли он обо мне? А может быть, думает о китайской принцессе?..»
«Думай о всех своих братьях-саках, - внушала сама себе Зарина.
– Двести саков томятся в неволе, а ты все думаешь об одном».
О КОМ ЖЕ ДУМАЕТ ФАМИР?
Прошло несколько месяцев, прежде чем рабы-саки попали к тому месту, которое назначил начальник стражи.
Вначале их погнали в бывшую столицу Ми-дии - Экбатаны. Здесь им приказали мостить дорогу, по которой днем и ночью носились вестовые на быстрых, неутомимых конях. Но вскоре выяснилось, что сюда пригнали слишком много пленников и сакам здесь делать нечего. Тогда по приказанию начальника стражи саков погнали в пустыню, неподалеку от Суз, где строился дворец.
Жестока доля раба, где бы он ни был. Но еще ужасней судьба пленника, обреченного жить в пустыне. Вскоре саки узнали, каким тяжким трудом воздвигаются крепости Дария, под знойным солнцем, когда голод и жажда неизменно сопутствуют пленникам.
Изнурительный труд подкосил здоровье выносливых и сильных саков. Самые молодые вскоре свалились без сил, и поднять их уже не смогли ни плети, ни настойка из целебных трав. Эту настойку охранники давали каждому. Начальник стражи жестоко наказывал тех охранников, кто не смог уберечь пленников от гибели. Он говорил о том, что невыгодно пригонять рабов из дальних земель, кормить их и охранять для того, чтобы вскоре похоронить, Однако начальник стражи мало заботился о том, чтобы пленники были сыты.
Фамир видел, как его братья теряют надежду на спасение. Он вместе с другими саками оплакивал смерть своих соотечественников, и у него созрел план побега. Трудно было его осуществить - побег надо было подготовить. Фамир часто думал о том, что если все они будут изо-дня в день что-то делать для побега, то настанет час освобождения. Он знал, что конница саков сейчас не готова для столкновения с могучим воинством Дария. А если так, то Миромир не придет к ним на помощь. И сами они, пленники, должны добыть себе свободу. Свобода принесет ему радость встречи с Зариной. Больше всего в жизни ему хотелось увидеть Зарину. Нет, не китайскую принцессу, не Голубой Цветок, а мужественную и бесстрашную девушку сакского племени.
Сколько раз во сне он видел ее такой, какой она была во время битвы!
Он снова видел девичьи повозки и длинные косы Зарины. Он вспоминал, как много в степи говорили о своенравной дочери Миромира, самой отважной среди сакских девушек. Если бы не вражеская стрела, настигшая его, разве он узнал бы когда-нибудь, как ласковы ее глаза и как нежны ее руки? Но почему она так сурова? Почему так горда? Спасла ему жизнь и ни за что не признавалась в этом. Своенравна! Не стала разговаривать, но он верит, что встретится с любимой. О, если бы снова очутиться у зеленых берегов родного Яксарта! «А что бы ты сделал тогда?» - спрашивал сам себя Фамир.