Меченные проклятием
Шрифт:
– Это - последняя запасная подкова, - проворчал Ульпион и позвал Джукиона подковать лошадь.
Гвин и Джасбур разожгли костер. Остальные стреножили лошадей и стали ставить палатки. Шард побрел куда-то в сторону, зная, что любое предложение помощи с его стороны будет отвергнуто. Никто даже спасибо не скажет.
Вечером воздействие огоулгратов опять напомнило о себе. Трое самых молодых - Ниад, Полион и Тигон - взяли свои миски и отошли в сторонку надо полагать, для того, чтобы без помех обсудить несуразное поведение пожилых людей вроде Тисвиона, которому уже стукнуло аж двадцать лет.
Тигону было пятнадцать, то есть лишь немного меньше чем Ниад и Полиону, но веснушчатому курносому коротышке трудно было дать больше тринадцати. В его возрасте даже год кажется вечностью. Звездная немочь лишила его родителей и друзей, и он выбрал себе в герои Полиона. У Полиона была какая-никакая борода и жена. Полион убил человека в бою. Тигон тенью ходил за Полионом по пятам - когда тот ему это позволял. А Полион терпел его, как преданного раба.
И вдруг Ниад принялась икать. Тут же заразился икотой и Полион. Желая им помочь, Тигон пошел за водой. Оба тут же перестали икать. Как только Тигон вернулся, икота возобновилась. Не всякому пришло бы в голову, что так можно подшутить и над взрослыми, но Полион был верен себе. Он велел Тигону пойти и встать позади разглагольствовавшего у костра Булриона.
На того тут же напал жестокий приступ икоты. Сидевшая справа от него Гвин не икала, но сидевшие слева Возион, Занион, а за ними - и Джасбур тоже принялись икать. Тигон убежал обратно к Полиону. Икота вокруг костра прекратилась.
Затем Полион отправил свое секретное оружие на противоположную сторону костра, и его следующими жертвами стали Тибал, Мандасил и Ордур. Икота стала распространяться и на людей, сидевших в отдалении от костра. Скоро икала половина отряда, а другая половина с трудом сдерживала смех. Джукион и Занион наконец поняли, что все это - проделки Полиона. Они поймали его и Тигона и заявили, что сейчас привяжут их к одному дереву, пока Полион не помрет от икоты. Наверно, они выполнили бы свою угрозу, но в эту минуту эпидемия икоты прекратилась - так же внезапно, как и началась. Порядок был восстановлен, и ужин закончился без помех.
Дорога утомила Гвин, а пустые деревни веснарцев сильно ее встревожили. Но при этом она ощущала странное довольство. И не она одна - вся компания была в отличном настроении. Путешествие пришлось им по вкусу.
Все три авайлграта явно находились в переходной стадии, что совсем не беспокоило Тарнов - им просто было любопытно. Эти здравомыслящие практичные люди признали, что меченых надо скорее жалеть, чем бояться. Джасбур и Ордур терпеливо отвечали на их вопросы. Если бы Васлар не была в таком негодовании по поводу смены пола, то над ней наверняка бы подшучивали.
Возион спросил, удается ли в Академии обучить меченых контролировать свое воздействие.
– Авайлгратов ничему научить нельзя, - сказала Джасбур.
– Но и им полезно находиться в обществе себе подобных. Других же обучают довольно успешно. Огоулграты выучиваются подавлять свое воздействие - хотя и не до конца.
– Джасбур огляделась, чтобы убедиться, что поблизости нет Шарда. Особенно хорошо обучаются молодые.
– И что, творят одно добро?
– спросила Гвин.
– Не всегда. Точно предсказать ничего нельзя. Даже Лабранца никогда не уверена, что ее усилия не причинят больше вреда, чем пользы.
– Джасбур только что заметила, что Ордур увлеченно болтает с Васлар Номит и в порыве ревности выдала важный секрет председательницы Академии.
Быстро темнело. Булрион начал прозрачно намекать, что пора на покой. Джукион шутливо спросил, сможет ли он спать на больной спине. Занион начал назначать дозорных на ночь.
– Здесь нам ничто не грозит, - сказала Васлар.
– Роща устлана сухими листьями, ветра нет, и никто не сможет подкрасться неуслышанным. Хватит и одного дозорного.
Гвин решила расспросить Тибала про Лабранцу. Ее заинтересовала нечаянная оговорка Джасбур. Она огляделась, но Тибал исчез. В конце концов, она разыскала его в роще. Он сидел на земле, опустив голову на колени.
– Тибал? Что с тобой?
– Ничего, - буркнул он.
– Со мной все в порядке.
У Гвин упало сердце.
– Ты предвидишь беду? Нас ждет несчастье?
– Уйди, Гвин. Пожалуйста, уйди!
– Он поднял голову. Его лицо едва белело в темноте.
– Не спрашивай... не спрашивай!
– В его голосе ей послышалось рыдание.
– Не задавай вопросов!
– О Судьбы!
– Гвин похолодела. Она ни разу не видела Тибала в таком отчаянии. Может быть, им до сих пор чересчур уж везло? Она села рядом с ним и обняла его за плечи.
– Можно я утешу тебя сегодня, а ты утешишь меня завтра?
Он взял ее за руку и некоторое время молчал. Рука его была ледяной. Он весь дрожал.
– Если бы я мог...
– пробормотал он.
– Но я погибну, а проку от этого все равно никакого не будет. Может быть, даже... будет хуже... во много раз хуже. Пожалуйста, оставь меня.
Кто им угрожает? Сколько их? Гвин не удержалась и спросила:
– Могу я хотя бы принять какие-то меры? Например, выставить больше дозорных?
– Это будет означать, что я невольно изменил будущее. Ты тут ни при чем, Гвин. Тут нет твоей вины.
Сейчас Гвин вспомнила, как сказала как-то раз Тибалу, что у него такой вид, будто он увидел покойника. И все тогда расхохотались. Теперь она поняла, кто обречен погибнуть в эту ночь.
38
Муоль стояла в Доме Костей. Это было знаком скорее ненависти, чем желания, хотя Полиона обуревало желание. Сегодня ночью оно осуществится!
Занион - чтоб его Ивиль сгноила заживо!
– назначил Полиона в дозор первым. Не иначе как назло. Он все еще не мог простить Полиону россказней Мейлим. Думает небось, что Ниад уснет раньше, чем его сменят. Но Ниад велела Полиону разбудить ее, если она будет спать. И он обещал. Ей не пришлось его долго уговаривать.
Поуль стояла в Доме Созидания. Весной рождались здоровые крепкие дети. А Джооль была в Доме Любящих, хотя двигалась в обратном направлении, что скорей означало безумие, чем разум. Нет, скорее, "хаос в стане врагов". Отличное предзнаменование!
В лесу было темно и совершенно тихо. Такой безветренной ночи Полион даже не мог припомнить. Зато было легко нести дозор: он слышал даже, как шуршали листья, когда кто-нибудь шевелился во сне. И храп слышал. А раньше ему было слышно, как разговаривали дети в лагере джоолгратов. В лесу же стояла тишина. Раза два ухнула сова - и все. Даже мышь не проскочит мимо него неуслышанной.