Меченосец
Шрифт:
И вот теперь этой музыки нет. Рик здесь, дощатый потолок здесь, скрип досок и почти явственное присутствие художника Карлоса – вон оно, даже труха сыплется. Танцует он там, что ли? Но как без музыки, даже если есть дама?
Рик легко представил себе даму, с которой мог танцевать Карлос. Он и раньше мог ее представлять, но сегодня она была постарше и платье ней не желтое в черный горошек, как в прошлый раз, а цвета вишни. Ну и поплотнее она, конечно, одно слово – зрелая женщина. Откуда он их только берет, этот портретист, в половине седьмого утра?
Рик встал, постоял возле кровати, ожидая, что почувствует тошноту или какие-то другие недомогания, однако нечего страшнее обычной утренней жажды, такой нестерпимой и беспощадной, что хотелось выпить скатерть со стола, не ощутил. По правде говоря, скатерти на столе и так не было, зато рядом с пустым графином с треснутым горлышком стояла упаковка легкого пива «Банвазия-лайт».
– Ничего себе утречко… – произнес Рик вслух. Его повседневный уклад рушился на глазах, что не могло ему понравиться. Сначала исчезла музыка, потом исчезли утренние недомогания и теперь вот это – пиво вместо теплой воды с осадком.
– Откуда здесь пиво? – спросил Рик и, подойдя к столу, постучал пальцем по металлической банке. А может, это наживка? Вдруг где-то за окном его караулит снайпер?
«Стоп, приятель! – скомандовал себе Рик. – Ты никому не нужен и никто не станет за тобой охотиться. Никто. Ни одна сволочь даже ради шутки…»
Успокоив себя таким образом, он откупорил банку пива и с удовольствием его выпил, хотя оно оказалось перегазированным и теплым.
Наверху хлопнула дверь, Карлос сбежал по деревянной лестнице.
– А! Портретист! – воскликнул Рик и в одних шортах выскочил на крыльцо.
Карлос со своим неизменным раскладным мольбертом шел к небольшому сарайчику, в котором у него стоял мотоцикл.
Сарайчик был неслыханной привилегией и сдавался домовладельцем за дополнительную плату солидным жильцам, каким в его глазах являлся Карлос.
«Нашим не сдаю», – отвечал он на все просьбы о сдаче сарайчиков, которых у него было по два на каждый из трех капироче.
«Вы там обязательно притон устроите, наркоту складировать станете, а потом люди Флавио его сожгут! Прошлый раз тоже обещали, что все будет хорошо, и что? Сгорел сарайчик! Сгорел!»
Сняв наборный замок, Карлос выкатил своего «коня» на утренний воздух, и оказалось, что этот «конь» вовсе не мотоцикл, а электроскутер.
– Карлос! – позвал Рик, спускаясь по ступеням.
Художник обернулся и расширил глаза от удивления – помятый как обычно сосед был обклеен какими-то бумажками, как тумба обрывками афиш.
– Доброе утро, Рик.
– Привет, Карлос. Слушай, у меня к тебе вопрос, ты куда музыку подевал?
– Музыку подевал? – переспросил Карлос и огляделся, надеясь увидеть, кого-то, к кому можно было обратиться за помощью. Но было еще слишком рано, а местные любили поспать.
– Послушай, каждое утро в половине седьмого ты заводил музыку. Что-то вроде детской такой, как на утренниках в школе…
– Я по утрам музыку не включаю, Рик, – осторожно возразил Карлос. Соседа он откровенно побаивался и считал неадекватным, поскольку часто слышал, как по ночам снизу доносились душераздирающие крики, среди которых можно было различать слова – «Уйди, Зенон, или поплатишься!», а в другой раз – «меченосец» прибыл в заданный квадрат, разрешите приступить к бомбометанию!»
– Ну как же не включаешь, Карлос? Только сегодня не было, а обычно каждый день в половине седьмого…
– Рик, вы что-то путаете! Я… Ну да, я включаю музыку, но не в половине седьмого, а в три часа ночи… Мне так лучше пишется, понимаете?
– А что за музыка?
– Детская песенка, тут вы правы. Называется «Цветы и грибочки»…
– Цветы и грибочки, – повторил Рик.
– Так что в половине седьмого вы под нее никак не могли просыпаться. Разве что в три часа ночи…
– Нет-нет, – покачал головой Рик. – А женщина, ее тоже не было?
– Какая женщина? – переспросил Карлос и судорожно сглотнул.
– Но ведь ты танцуешь по утрам с женщиной, правильно?
– Э… – Карлос смутился. – Ну, я только представляю, что это женщина, а на самом деле…
– Что на самом деле?
– На самом деле это стул.
– Ты танцуешь со стулом?
– Да, – подтвердил Карлос, смущаясь еще сильнее.
– И без музыки?
– Я танцую на счет.
– Как это?
– Раз-два-три, раз-два-три…
– Понятно.
Рик вздохнул. Музыки, будившей его последние два года, оказывается, не было, женщины, с которой танцевал Карлос, тоже. Только стул и ничего больше.
Рик повернулся и побрел к своему крыльцу.
– Эй, постойте!.. Постойте, у меня к вам тоже есть один вопрос…
Рик остановился и повернулся к Карлосу, у которого сразу испарилась вся его решительность.
– Что за вопрос?
– Ну я… Я хотел вот что спросить у вас, Рик! Посмотрите на себя, посмотрите, как вы выглядите. Ради чего вы живете? Есть ли у вас цель в жизни?
34
Ответить Рик не успел, из своей двери показалась Моника, отвечать при ней на такой вопрос было как-то неуместно.
– Привет, Рик, – сказала Моника.
– Привет, Моника. Ну как, отоспалась?
– Отоспалась. Пойду на Шкиперскую пристань, там сейчас ципку свежую привезут. Возьму побольше – у них недорого.
– Ну да, конечно, – не поверил Монике Рик. Лицо соседки было в боевой раскраске, блузку она надела с глубоким вырезом, а юбку – короче некуда. Рик сделал вывод, что оставшись без клиентов с рыбной фабрики, Моника решила расширять клиентуру среди местных рыбаков.
За забором промелькнула кудрявая голова Карлоса, пока Рик разговаривал с Моникой, художник скрылся на своем скутере.