Мечты и свидания

Воллес Барбара

– Я понял. Все дело в том, что я отказался повысить вам зарплату. Я уже сказал вам…

– Я знаю, – перебила она его. – Вы не можете ни для кого делать исключение.

– Точно.

– Вы просто пытаетесь сократить расходы. Ничего личного.

Это тоже чистая правда, но почему-то, когда он услышал от нее свои собственные слова, он почувствовал себя последним мерзавцем.

Чарльз отвернулся и стал смотреть в окно. С каких это пор его начало заботить, что думают о нем его сотрудники? Он здесь не для того, чтобы заводить себе друзей. Он

здесь для того, чтобы продать компанию, которую получил в наследство. Тогда почему ему хочется спорить с Элизабет до тех пор, пока он не заставит ее с ним согласиться?

Почему ее негативное мнение о нем причиняет ему боль?

Глава 4

– Элизабет, вы почти не притронулись к обеду. Вам не понравилась еда? – спросил Чарльз.

Они стояли в гардеробе местного ресторана, после того как попрощались с губернатором штата и главами крупных компаний.

Пока он помогал ей надеть пальто, она чувствовала, как его дыхание щекочет ей ухо.

Ему повезло, что она не вывалила салат ему на колени. Когда он настоял на том, чтобы она отвезла его в Конкорд, она решила, что это все, что от нее потребуется. Она не ожидала, что он потащит ее с собой в шикарный ресторан, где даже официанты одеты лучше, чем она.

– Салат был хороший, – сухо ответила она.

– Вы уверены? Вы могли бы заказать что-то другое.

– Я же сказала, что он был хороший. Просто я не голодна.

Когда они вошли в ресторан, все уставились на нее и у нее пропал аппетит.

Да, люди смотрели не только на нее, но и на Чарльза, на фоне которого померк даже элегантный моложавый губернатор. Если бы она не злилась на своего босса, ей бы доставило удовольствие его общество.

Но она так на него разозлилась, что выскочила из ресторана так быстро, что ему пришлось бежать, чтобы ее догнать.

– Вы куда-то спешите? – спросил Чарльз.

– Домой, – отрезала она. – Если, конечно, вы не возражаете.

Деловая встреча оказалась продолжительнее, чем она ожидала. Уже начало смеркаться и на улицах зажглись фонари. Количество машин на дорогах увеличилось. Люди выезжали пораньше, чтобы избежать заторов, но в действительности сами становились их причиной. Вечером дороги будут забиты любителями лыж и сноуборда.

Матч с участием Эндрю начнется через пару часов. Вот черт!

– Вы могли бы предупредить меня заранее, – сказала она. – Сказать мне, что вы хотели, чтобы я тоже присутствовала на этой встрече.

– Я думал, что это очевидно. В конце концов, вы лучше всех разбираетесь в экологической политике компании.

– До вчерашнего дня вы собирались ехать на эту встречу в одиночку.

– Да, но поскольку вы поехали со мной, было бы глупо не воспользоваться вашими знаниями. Кстати, вы произвели впечатление на губернатора.

– Свитером с оленем?

– Вы сами вспомнили, что пятница – день без дресс-кода, – ухмыльнулся Чарльз. Если бы он не был ее начальником, она бы его ударила. – Кроме того, разве вы

не посещали подобные встречи вместе с моим отцом?

– Нет. Рон был очень коммуникабельным человеком и не нуждался в моей помощи.

– Тоже мне, открыли Америку, – пробормотал он.

– Прошу прощения?

Его комментарий говорил о том, что он не осознавал, что произнес это вслух. В его тоне слышалась горечь, и Лиз забыла, что должна на него злиться.

– Вы дали мне понять, что нисколько не удивлены.

– А вы были удивлены?

– Думаю, нет. Рона всегда считали в некоторой степени индивидуалистом. Вас тоже им считают, – заметила она.

– Вряд ли.

– А вот деловые журналы утверждают обратное.

– Журналы преувеличивают.

– В каком смысле?

Возможно, его ответ даст ей понять, какое будущее ждет «Бишоп Пейпер».

– Индивидуалист полагается на внутреннее чутье, а я подчиняюсь требованиям конъюнктуры рынка.

– Хотите сказать, что ваш отец этого не делал?

– Я понятия не имею, чем руководствовался мой отец при принятии решений. Впрочем, глядя на цифры, можно сделать вывод, что точно не рыночной конъюнктурой.

– Я уже вам говорила, что он считал нас своей семьей.

В ответ Чарльз лишь презрительно фыркнул.

Они добрались до здания многоэтажной автостоянки и вошли внутрь. Чарльз нажал на кнопку, и двери лифта тут же открылись.

Лиз почувствовала цитрусовый аромат его одеколона, и внезапно стальная кабина стала маленькой и тесной. Как этому мужчине удается уменьшать каждое помещение, в которое он входит? Отойдя от него, она прислонилась к стене.

– Вы не придаете большого значения чувствам, не так ли?

– Я придаю значение цифрам и тому, что можно увидеть и измерить, а не абстрактным понятиям, высосанным из пальца.

Таким, как обещания и красивые слова, которые ничего не значат.

Лиз прекрасно знала, что имеет в виду Чарльз. Как бы ей хотелось этого не знать!

– Зачем придавать значение тому, что тебя подведет? – согласилась она.

– Точно, – ответил Чарльз, встретившись с ней взглядом. Она увидела в глубине его синих глаз удивление и понимание. – Чувства затуманивают здравый смысл, поэтому их лучше избегать.

Такая позиция не предвещает ничего хорошего для «Бишоп Пейпер».

– Вы правы, – согласилась Лиз. – Вы совсем не такой, как ваш отец.

– Я же вам говорил.

Лиз не знала, что сказать. Инстинкты и опыт говорили, что ей следует ненавидеть человека, для которого «Бишоп Пейпер» – всего лишь столбцы цифр в балансовом отчете, но что-то ее удерживало. Его высокомерный тон звучал принужденно, защита его точки зрения была слишком эмоциональной. Вместо того чтобы его возненавидеть, она прониклась к нему сочувствием. Может, Ледяной король не такой ужасный, как все думают? Она укрепилась в своих подозрениях, когда они друг за другом вышли из лифта, и Чарльз остановил ее, взяв за локоть. Она повернулась, и их взгляды встретились.