Мечты сбываются
Шрифт:
Как он выглядит?
Действительно ли он так популярен, как говорят?
Правда ли, что он сам делает примерки императрице, когда она заказывает у него платья?
Правда ли, что нынешняя мода так резко изменилась по сравнению с модой прошлого года? Правда ли, что с кринолинами покончено навсегда?
Одетта терпеливо отвечала на все вопросы, пока здравомыслящая Ханна не покончила с этой канителью, решительно заявив:
— Ну хватит, у нас больше нет времени. Мы хотим купить у вас
— В Оксфорд, мисс? Зачем вам туда ехать?
После этого, естественно, была предана гласности история официального признания викария в качестве ученого.
И Одетта с удовлетворением подумала, что через час эта новость распространится по всему городку.
Пусть знают!
Ведь долгое время лишь немногие могли оценить его, большинство же смеялось у него за спиной над его рассеянностью.
Теперь всем станет известно, какой он умный.
Жаль только, матери больше нет с ними.
Как бы она порадовалась этому событию!
Однако Одетте некогда было предаваться сожалениям.
Времени осталось лишь на то, чтобы шить день и ночь напролет.
Единственной тканью в Борне, выглядевшей красивой и дорогой, оказался бледно-голубой атлас.
Этот цвет так напоминал платье, в котором она была на маскараде, что девушка сначала хотела отказаться от покупки.
Затем подумала, что не сумеет объяснить Ханне, почему у нее нет желания носить платье из этой ткани.
К тому же чего-то подходящего в лавке было так мало, что выбора просто не оставалось.
Галантерейщик не смог подобрать им тюль того же цвета.
Но у него имелись ленты более темного оттенка, окаймленные серебром.
Ханна решила украсить ими платье таким же образом, как это сделал Чарлз Ворт: он использовал длинные ленты на одном из платьев Пенелопы.
Но тут как раз перед их уходом галантерейщик нашел некое подобие сеточки нежного голубого оттенка.
Ханна с продавцом тотчас же решили, что из сеточки получатся отличные воланы, чтобы оторочить подол и украсить вырез платья.
И вновь Одетта хотела отказаться, но Ханна разом отмела все ее возражения.
По дороге домой сияющая триумфом Ханна не снимала покупок с колен, вцепившись в них как в сокровища, которые ни в коем случае нельзя поставить на дно коляски.
Платья Пенелопы оказались более сложными, чем Ханна с Одеттой представляли себе поначалу, но все же они смогли разобраться в тонкостях покроя, задрапировали сзади складки на юбке и подогнали вплотную лиф платья.
Удалось им также скопировать рукава-крылышки, ниспадавшие с низко вырезанных плеч.
Когда Одетта надела платье в первый раз и посмотрела в зеркало, на глаза невольно навернулись слезы.
Было невыносимо
— Вы, должно быть, спустились с небес, чтобы развлечь нас, бедных смертных?
Внезапно ей почудилось, будто он где-то рядом, высокий, широкоплечий, с легкой язвительной улыбкой на губах, она даже почувствовала таинственные флюиды, исходящие от него.
Она вспомнила, как они кружились в вальсе под звездами, словно это происходило сейчас, как долго они сидели за ужином.
— Принцесса Одетта — прелестное имя для прелестной женщины, — сказал он тогда.
Так он думал, глядя на нее, потому что на ней было то голубое платье.
А в минуту их последней случайной встречи она была не принцессой, а сама собой.
Теперь ей казалось, будто он думает о том, как удачно избежал знакомства с такой незначительной особой.
Новое голубое платье вновь преобразило ее.
Даже на Ханну эта метаморфоза произвела сильное впечатление.
— Оно вам очень идет! — молвила она. — Да, ничего не скажешь, у этого человека есть талант.
Одетта очнулась.
— Если бы в Париже услышали, как ты о нем отзываешься, — засмеялась она, — тебя тотчас заточили бы в Бастилию! Они обожествляют Ворта, считают его важнее императора.
— Ни за что не поверю! — заявила Ханна. — В конце концов он всего лишь парнишка из Борна.
— Для них он уже не человек, теперь они его считают божеством! — поддразнила ее Одетта. — Один журналист даже написал, что в Париже мужчины верят в биржу, а женщины в Ворта!
— Лучше бы нашли что-нибудь другое, во что стоит верить, — съехидничала Ханна. — Все хорошо в меру. Я совсем не против одежды, но на свете есть вещи и поважнее, чем наряжаться в пух и прах.
Одетта вновь засмеялась.
Какая все-таки Ханна забавная!
Девушка сняла платье и повесила его в гардероб, чувствуя, что каким-то странным образом отвоевала крошечную частичку своей мечты — мечты, которую оставила в Париже.
В доме царила суета из-за предстоящей поездки в Оксфорд — кроме гардероба Одетты нужно было позаботиться и об одежде отца.
К счастью, викарию все еще был впору сюртук, в котором он когда-то женился.
Он был слегка старомоден, зато хороший покрой вполне компенсировал этот недостаток.
Стоило Ханне вычистить его и отгладить, как он стал неотличим от нового.
— К чему вся эта мельтешня, — ворчал викарий, — по мне, так вовсе бы не выходить из дома и работать над книгой. Чем скорее я закончу ее, тем лучше.
Конечно, в душе он был рад поздравлениям, которые получал от прихожан, и гордился тем, что его подвижническая работа получила одобрение специалистов.