Мечты сбываются
Шрифт:
Книга викария «Влияние ведизма на цивилизацию» выбрана как наиболее весомое достижение в этой области.
Члены комиссии единодушно присудили ему ежегодную стипендию в пятьсот фунтов, чтобы он мог продолжать свои исследования.
Так как награждение состоится по окончании праздника Святой Троицы, декан Крайст Черч почтет за честь принять его в качестве гостя 14 июня сего года.
— Осталась одна неделя, — сказала Одетта. — Боже, папа, я так счастлива! Разве ты не понимаешь? Теперь
— Это действительно большая честь для меня, — тихо произнес викарий.
Он прочел письмо еще раз, словно не верил словам Одетты.
— Должно быть, мои издатели представили комиссии книгу без моего ведома, — заметил он. — У меня даже в мыслях не было, что они могут так со мной поступить.
— Как чудесно! Как здорово! — восторженно кричала Одетта. — Только подумай, как все изменится! Мы сможем позволить себе такие блага, о которых можно было лишь мечтать, — например, возьмем женщину из деревни в помощницы Ханне и, может быть…
Одетта запнулась.
Она уже была готова сказать: «Может быть, я смогу купить себе несколько новых платьев» — когда вдруг заметила, что отец не слушает ее.
Он неотрывно смотрел на письмо в своей руке.
Девушка была уверена, в этот момент он думает о своей книге и о том, что кто-то смог ее оценить, а не о материальных выгодах, которые принесет ему стипендия.
Вспоминая об этом эпизоде позже, Одетта поняла, что если б она не проверила содержимое конверта, то могла бы упустить одно важное обстоятельство.
Кроме письма, в конверте находился маленький листок с тремя вопросами: во-первых, желает ли викарий принять стипендию; во-вторых, принимает ли он приглашение остановиться в Крайст Черч; в-третьих, желает ли он привезти с собой в Оксфорд жену, сына или дочь.
Одетта написала утвердительный ответ на все три вопроса.
Когда отец в хорошем расположении духа отправился в кабинет перечитывать книгу, получившую награду, ей пришлось столкнуться с извечной женской проблемой: что надеть?
К счастью, у нее уже было прелестное платье в комплекте с коротким жакетом, которое подарила ей Эмелин.
Тем не менее ей не обойтись без вечернего платья.
То, которое она надевала в Париже на встречу с графом, ей уже недоступно.
Ах, если б она тогда знала об отцовской стипендии, то могла бы попросить Эмелин продать ей платье из серебристого газа.
Но уже слишком поздно.
Ханна тоже была озабочена этой проблемой.
— Вы не можете ехать в Оксфорд и ходить там на обеды со всеми этими донами в тряпье!
— Я не думаю, что они слишком уж элегантные люди, — улыбнулась Одетта. — Их больше интересует, что у людей в голове, а не что они носят на теле.
— Пока у вас не будет приличного платья —
Ханна буквально заразила этой идеей юную Одетту, которая в конце концов присоединилась к ней.
Однако она поймала себя на том, что ее не так уж сильно волнует, во что она облачится.
Будь каждый мужчина в Оксфорде подобен Адонису, ей все равно.
Они ничего для нее не значат.
Их лица для нее — пустое место, раз среди них нет человека, которого она действительно хочет видеть.
Вскоре они с Ханной отправились в Борн в коляске, запряженной Сноуболом.
В ней обычно разъезжал викарий, когда вспоминал о своих обязанностях в приходе.
Они долго добирались до рыночной площади.
Там фермерские жены продавали деревенскую провизию.
Многие улыбались, кивая головами Одетте и Ханне.
Но сегодня у них не было времени поболтать с фермершами.
Самой большой галантерейной лавкой в Борне считалась та, для которой в 1848 году Чарлз Ворт изготовил свои пресловутые пасхальные шляпки-капоры, а выручку от их продажи потратил на поездку в Лондон.
Одетте всегда хотелось узнать, какими были эти шляпки.
Наверное, очень живописными, с украшениями из кружев и искусственных цветов, кстати, модными и в этом году.
А может, они были громоздки и совсем не похожи на элегантные, маленькие шляпки, венчающие в нынешнем сезоне творения Ворта, или на его дерзкие шляпы с полями, вызвавшие сенсацию, когда его жена, Мари, впервые надела такую.
Ведь шесть лет назад женские шляпы с полями казались чрезвычайно мужеподобными.
Одетте рассказывали: как только Мари Ворт появилась в такой шляпе, в глазах всего Парижа это было то же самое, что женщина в брюках, так много в ней было мужской лихости и энергии.
Леди не должна обращать на себя внимание — гласило правило поведения, установленное строгими блюстителями нравов в обществе.
Однако принцесса фон Меттерних, слывшая поборницей передовых идей, не мучилась сомнениями на этот счет.
И когда Мари Ворт прокатилась в бойкой шляпе с полями по Парижу, она последовала ее примеру.
Не успели Одетта с Ханной войти в галантерейную лавку, как владелец и его помощники окружили их.
— Вы были в Париже, мисс Чарлвуд! — закричали они наперебой. — Вы видели Чарлза Ворта? Если нет, то, должно быть, слышали о нем?
— Я видела его и разговаривала с ним.
В ответ на эти простые слова послышались возгласы изумления и восхищения.
Потом Одетту засыпали вопросами, причем все говорили разом.