Медовый месяц взаперти

Джеймс Мелисса

– Я нашел для нас работу – неоплачиваемую – на археологических раскопках всего лишь в получасе езды от университета Араба-Нумара… И пока я буду заниматься докторской диссертацией, ты закончишь учебу.

Амбер замерла, уставившись на мужа:

– Ты знаешь о моей учебе?

– А как ты думаешь, почему я искал работу недалеко от университета? Я прекрасно знаю о том, чем ты занималась последние четыре месяца, и я горжусь тобой!

– Ты… ты не возражаешь? – спросила Амбер, покраснев. – Насчет того, чтобы женщина получила высшее образование?

– Нет,

конечно нет. Я много слышал о твоих способностях. Твой ум никогда меня не пугал, Амбер, – тихо сказал Харун. – И я полностью доверяю тебе. Я радуюсь твоим успехам, mee johara. Я женился на девушке с высоким интеллектом и с прекрасным вкусом, проявившимся в любви к истории и к своему мужу. – Он подмигнул ей. – Ты одобряешь мое предложение?

– Одобряю? О, ты даже не представляешь! Я люблю тебя, люблю!

– Мы будем жить в палатках, как и все, предупреждаю тебя, – с притворной строгостью проговорил Харун и снова воспламенился от ее прикосновения. – А это значит, что у нас не будет детей до окончания твоей учебы.

Амбер была потрясена:

– Ты и против этого не возражаешь?

– Да, – с великой нежностью произнес он. – Я еще немного подожду.

– Я люблю тебя, – горячо прошептала она, уложив мужа на спину.

Странно, его уложили, но ему показалось, что он взлетел…

Эпилог

Восемь лет спустя

– Девочка!

Согнувшись в палатке над глиняными черепками, которые он только что откопал, Харун нахмурился, услышав взволнованный голос жены.

– Что?

– Харун, у нас еще одна племянница. Хана родила девочку примерно час назад.

– Замечательно. Посмотри на этот черепок, mee johara. Это сосуд для пива?

– Харун, лучше посмотри на меня. – Обняв мужа за плечи, она нежно развернула его лицом к себе. Амбер, окончившая университет в прошлом году и столь же увлеченная археологией, как и муж, не стала бы без серьезной причины отрывать его от изучения находок. – Хана родила девочку час назад. Они назвали ее Джохара.

Харун улыбнулся:

– Замечательная новость! Наконец-то у нас появилась племянница. Представляю, как обрадуется Калила.

Их пятилетняя дочь сторонилась мальчишеских шумных игр, устраиваемых ее кузенами. Она была настоящей девочкой. Калила увлекалась раскопками, как и ее родители, однако умудрялась всегда оставаться чистой. Такой же аккуратной была лишь Наима, дочь Фади, приезжавшая на раскопки во время школьных каникул. Калила обожала свою кузину и бегала за ней повсюду, как собачка.

Сын их, Тариф, которому не было еще четырех лет, напротив, обожал играть со своими двоюродными братьями, носился с ними по дворцу, кувыркаясь на коврах. Правда, на раскопках Тариф забывал о бурных забавах, предпочитая общаться с отцом, который всегда находил для него время. Мальчик лучше всех знал, где надо начинать копать, и Харун

считал, что сын его обладает уникальными способностями. Они проявились с того дня, когда малыш, раскапывая змеиную нору, наткнулся на фундамент античного храма.

– Я заказала самолет на понедельник. Позже полететь не смогу, ты же знаешь… – Амбер подчеркнула слово «знаешь». Она была беременна. – Я очень хочу видеть мою… мою тезку.

– Конечно, она твоя тезка, – подхватил Харун. – Уверен, они назвали ее в честь тебя, мое сокровище.

Рассмеявшись, она шутливо ткнула его пальцем в бок:

– Не смей врать. Ведь я сейчас нахожусь в деликатном положении.

– О да, в деликатном, – согласился он. – Однако твое положение не помешало тебе забраться ко мне в подземелье пять дней назад.

Не говоря уже о том, что ночью Амбер часто становилась инициатором любовных игр. У них было бы сейчас по меньшей мере шесть детишек, если бы они не отложили рождение первого ребенка из-за учебы Амбер.

Не найдя, что ответить, она помолчала, а потом взглянула на маленький черепок, который нашел Харун.

– О, похоже, это действительно часть глиняного сосуда для пива. Жаль, что он не имеет никакого отношения к амалекитянам. Мы все еще не добрались до них, – поддразнила его Амбер и попятилась, когда он шутливо замахнулся на нее кулаком. – Прекрасная находка. Но, может быть, ты позвонишь брату и Хане и поздравишь их, прежде чем окунуться с головой в шумерский период?.. Еще один, – прошептала она, даря мужу долгий и нежный поцелуй.

– Еще один такой поцелуй – и я забуду о шумерском артефакте, а также о нашей племяннице, – с притворной угрозой проговорил Харун, начиная возбуждаться.

Амбер рассмеялась, а ребенок в ее животе, перевернувшись, пнул своего отца, будто предупреждая: «Эй, вы! Хватит!»

– Хорошо, малыш, хорошо! – тихо сказал Харун, лаская живот Амбер, и наклонился, чтобы поцеловать свое дитя. – Мне кажется, тебе велят отдохнуть, мое сокровище.

– Да, пожалуй. – Она подавила зевок. – Через час проснется Тариф. Но потом ты все расскажешь мне об этом сосуде. И не думай, что вечер для нас закончился.

– Нет, конечно, – заверил ее Харун. – И о сосуде расскажу, и продолжение вечера тоже будет, – подмигнул он.

– Позвони Алиму, – напомнила Амбер, выходя из палатки. – И Наиме тоже. Мы пришлем за ней машину, как только приедем, если у Баджи нет других планов.

Усмехнувшись, Харун кивнул. Амбер вернулась в их семейную палатку, где в одном отделении спал Тариф, а в другом Калила занималась с репетитором математикой.

Харун, улыбаясь, – а он постоянно улыбался, когда Амбер была рядом с ним или когда он думал о своей семье, – достал телефон и позвонил племяннице. Наима была счастлива, что у нее появилась еще одна кузина. Посоветовавшись с матерью, она сказала, что приедет на семейный праздник. Харун поболтал с ней еще несколько минут – об учебе и других родственниках, о проделках ее младшего сводного брата, – затем повесил трубку.