Мегрэ и Клошар
Шрифт:
– То есть догадываешься, почему такой человек, как он, стал вдруг клошаром?
– Может быть. Он провел несколько лет в Африке, был единственным белым человеком в медпункте, удаленном от городов и больших дорог. Но и там он разочаровался.
– С чего бы?
Ну как в нескольких простых словах объяснить это мадам Мегрэ, которая провела всю свою жизнь в порядке и опрятности?
– Я стараюсь разобраться, - продолжал он легким тоном, - в чем он все же провинился.
– Что ты хочешь этим сказать? Разве не его оглушили и зашвырнули в Сену?
– Так-то оно так, он жертва.
– Ну и в чем же дело? Почему ты утверждаешь...
– Видишь ли, криминалисты, в частности американские, разработали в этой связи целую теорию, и я допускаю, что её выводы не так уж и грешат крайностями, как это кажется на первый взгляд.
– И чего они там насочиняли?
– А то, что из десяти преступлений, по меньшей мере в восьми случаях жертва в значительной мере разделяет ответственность с убийцей.
– Не понимаю...
Он посмотрел на стеклянный шарик, который словно зачаровывал его.
– Возьмем, к примеру, жену и ревнивого муже, которые ссорятся между собой. Мужчина бросает упреки в адрес женщины, а та ведет себя вызывающе.
– Такое, должно быть, случается.
– Предположим, что у него нож в руке и он бросает ей: "Смотри у меня. В следующий раз зарежу..."
– И так бывает, наверное, тоже...
Но не в том мире, где живет мадам Мегрэ!
– А теперь представь себе, что она в ответ ему дерзит: "Ха, да ты не решишься. Просто неспособен на это".
– Поняла.
– Так вот, во многих житейских драмах происходит нечто подобное. Ты только что говорила мне о Лемке, который сколотил состояние наполовину на ростовщичестве, загоняя в отчаяние своих клиентов, наполовину на сделках с немцами. Удивилась ли бы ты, узнав, что его убили?
– Доктор...
– Внешне он вроде бы никому зла не причинял. Жил себе под мостами, попивал красное винцо из бутылки и расхаживал по улицам с рекламным щитом на спине.
– Вот видишь!
– И тем не менее кто-то спустился ночью на нижнюю набережную и, воспользовавшись тем, что он спал, нанес ему по голове удар, который вполне мог бы оказаться смертельным, после чего волоком дотащил его до Сены, откуда его вытащили лишь чудом. И этот некто имел мотив. Говоря иначе, сознательно или нет, но Тубиб породил в нем стимул устранить его.
– Он все ещё в коме?
– Да.
– Надеешься что-нибудь вытянуть из него, когда он сможет говорить?
Мегрэ пожал плечами и начал набивать трубку. Чуть позже они потушили свет и уселись у открытого окна.
То был спокойный и полный неги вечер, когда между фразами провисала длительная пауза, что совсем не мешало им чувствовать себя очень близкими друг другу.
Когда на следующий день утром Мегрэ пришел на службу, погода по-прежнему оставалась великолепной, столь по весеннему ясная и радостная, что и накануне, а вчерашние зеленые точки на деревьях уже сменились настоящими листочками, пусть даже совсем ещё тонкими и нежными.
Едва комиссар присел за свой стол, как появился Лапуэнт, не скрывавший своего игривого настроения.
– К вам пара клиентов, патрон.
Он, не менее, чем мадам Мегрэ вчера вечером, был горд собой и выказывал нетерпение.
– Где они?
– В зале ожидания.
– Кто такие?
– Хозяин красного "пежо" и друг, сопровождавший его вечером в понедельник. Моей заслуги в том, что владельца машины так быстро отыскали, не так уж много. Вопреки тому, что можно было бы предположить, в Париже автомобилей такого типа мало, а тех, у кого в номере имеются две девятки, и того меньше - всего три. Одна из них уже неделю, как в ремонте, вторая вместе с хозяином сейчас в Каннах.
– Ты допросил этих двоих?
– Задал всего два-три вопроса. Предпочитаю, чтобы вы сами с ними встретились. Позвать?
В поведении Лапуэнта проскальзывала некая таинственность, будто он подготовил Мегрэ какой-то сюрприз.
– Валяй...
Он ждал, сидя на стуле, и в кармане у комиссара, словно талисман, покоился разноцветный стеклянный шарик.
– Месье Жан Гийо, - возвестил инспектор, впуская первого посетителя.
Им оказался мужчина лет сорока, среднего роста, одетый с определенной изысканностью.
– Месье Ардуэн, чертежник.
Второй выглядел повыше Гийо, был более худым и на несколько лет моложе своего приятеля и, как вскоре убедился Мегрэ, заикался.
– Садитесь, господа. Как мне доложили, один из вас является владельцем "пежо" красного цвета.
Не без некоторой гордости руку поднял Жан Гийо.
– Это моя машина, - подтвердил он.
– Купил её в начале зимы.
– Где вы живете, месье Гийо?
– Улица Тюренн, недалеко от бульвара Тампль.
– Ваша профессия?
– Агент по страхованию.
Было видно, что его несколько впечатляло то, что он оказался в одном из кабинетов здания Уголовной полиции и что с ним беседует главный комиссар, но при этом они в коей мере не выглядел испуганным. Более того, он даже с любопытством зыркал глазами во все стороны, как если бы собирался впоследствии рассказать друзьям об этом встрече со всеми деталями.
– А вы, месье Ардуэн?
– Я жи... живу в т... т... том же д... д... доме.
– Этажом повыше, - помог ему Гийо.
– Вы женаты?
– Хо... хо... холост.
– А у меня жена и двое детей, девочка и мальчик, - выпалил, не дожидаясь вопроса, Гийо.
Лапуэнт, стоявший у двери, чему-то слегка улыбался. Оба посетителя, каждый на своем стуле и со шляпами на коленях, казались хорошо спевшимся дуэтом.
– Вы друзья?
Они ответили хором и настолько одновременно, насколько это позволяло сделать заикание Ардуэна.
– Очень близкие.
– Знаете ли вы Франсуа Келлера?
Они с удивлением переглянулись, словно впервые в жизни услышали эту фамилию. Чертежник спросил: