Мегрэ ищет голову
Шрифт:
— Обслуживает посетителей обычно сам хозяин?
— Большую часть дня. Кроме нескольких часов после обеда, когда он ходит играть на бильярде в кабачок на улице Лафайет. Он прямо-таки помешан на бильярде.
— В его отсутствие его заменяет жена?
— Да. Они не держат ни прислуги, ни официанта. Припоминаю, что у них, кажется, была когда-то служаночка, но не знаю, куда она делась.
— Какая у них клиентура?
— Трудно сказать. — Жюдель почесал затылок. — Во всех бистро квартала клиенты более или менее
— А у Омера?
— Ну, прежде всего, его бистро не на таком людном месте. Потом, как-то темнее, печальней. Вы, должно быть, убедились, что там, внутри, не так уж весело. Утром туда приходят выпить стаканчик рабочие с ближайших верфей, в полдень некоторые туда приносят с собой еду и берут пол-литра белого вина. После обеда — тише. Омер и выбрал это время для игры на бильярде. В час аперитива снова набирается народ.
Мне случалось заходить туда вечером. Каждый раз я видел лишь игру в карты за одним столиком да две-три фигуры у стойки. В таких местах, если ты не завсегдатай, всегда чувствуешь себя чужаком.
— Омер женат на этой женщине?
— Никогда не задумывался над этим. Это легко проверить. Можно хоть сейчас пойти в комиссариат и посмотреть в книгах.
— Вы мне потом дадите эту справку. Сейчас, кажется, Омер Калас в отъезде?
— Это она вам сказала?
— Да.
В этот час баржа братьев Нод пришвартовалась к Арсенальной набережной и краны начали разгрузку тесаного камня.
— Я хочу, чтобы вы составили мне список окрестных бистро, где хозяин или слуга отсутствуют с воскресенья.
— Вы считаете, что…
— Это идея Мерса. Возможно, неплохая. Пройдусь туда.
— К Каласу?
— Да. Идем, Лапуэнт.
— Завтра снова вызывать Виктора?
— Это значило бы швырять на ветер деньги налогоплательщиков. Если он ничего не нашел сегодня, значит, там нечего больше искать.
— Он тоже так считает.
— Пусть заканчивает и не забудет прислать мне завтра донесение.
Проходя мимо улицы Тераж, Мегрэ бросил взгляд на грузовики, стоявшие перед огромными воротами, над которыми красовалась надпись: «Руле и Ланглуа».
— Интересно, сколько их там? — подумал он вслух.
— Чего? — спросил Лапуэнт.
— Грузовиков.
— Каждый раз, когда я еду в деревню на машине, они мне попадаются на дороге. Их чертовски трудно обогнать.
Трубы на крышах уже были не розовые, как утром, а темно-красные в лучах заходящего солнца, и небо приняло бледно-зеленый оттенок, почти тот зеленый цвет, который свойствен морю перед самым наступлением ночи.
— Вы думаете, шеф, что женщина способна проделать такую работу?
Он думал о худой темноволосой женщине, которая подавала им утром.
— Возможно. Откуда мне знать?
Может быть, Лапуэнт тоже считает, что это было бы слишком просто? Когда дело осложнялось и вопрос казался неразрешимым, все на Набережной, начиная с Мегрэ, становились брюзгливы и раздражительны. Если, напротив, случай, представлявшийся поначалу сложным, оказывался простым и банальным, те же инспектора и тот же комиссар не могли скрыть разочарования.
Они подошли к бистро. Из-за низкого потолка там было более темно, чем в других, и поэтому над стойкой уже горела лампа.
Женщина в том же платье, что утром, обслуживала двух посетителей, по виду служащих; она не вздрогнула, узнав Мегрэ и его спутника.
— Что будете пить? — спросила она.
— Белое.
За стойкой, в бачке из оцинкованного железа, стояло несколько незакупоренных бутылок этого вина. Очевидно, время от времени приходилось спускаться в погреб и наполнять их из бочки. Рядом со стойкой пол не был покрыт красными плитками, и виднелся люк, приблизительно метр на метр, который вел под землю.
Мегрэ и Лапуэнт не стали садиться. По замечаниям, которыми обменивались люди, стоявшие рядом с ними, они поняли, что это не служащие, а санитары, идущие на ночное дежурство в больницу Св. Людовика на той стороне канала. Один из них спросил у хозяйки тоном завсегдатая:
— Когда вернется Омер?
— Вы же знаете, он мне никогда об этом не говорит. Ответила она без замешательства, тем же безразличным тоном, каким утром говорила с Мегрэ. Рыжий кот все так же сидел около печки, от которой, казалось, и не отходил.
— Да, придется теперь полиции поискать голову! — сказал тот, кто задал вопрос.
Говоря это, он наблюдал за Мегрэ и его спутником. Может быть, он видел их утром у канала?
— Ее ведь не нашли, а? — продолжал он, обращаясь прямо к Мегрэ.
— Пока нет.
— Вы надеетесь, что ее найдут?
Молчавший санитар не выдержал и спросил:
— Вы не комиссар Мегрэ?
— Он самый.
— Я так и думал. Я часто видел ваш портрет в газетах.
Женщина по-прежнему хранила спокойствие и, казалось, не слышала.
— Чудно, что на сей раз на куски разделали мужчину! Идем, Жюльен? Сколько с меня, мадам Калас?
Они вышли, слегка поклонившись Мегрэ и Лапуэнту.
— У вас много клиентов среди больничного персонала?
— Есть кое-кто.
— Ваш муж уехал в воскресенье вечером?
Она посмотрела на него ничего не выражающими глазами и спросила все тем же равнодушным голосом:
— Почему в воскресенье?
— Не знаю. Я, кажется, так слышал…
— Он уехал в пятницу после обеда.
— В баре было много народу, когда он уходил из дому?