Мегре колеблется
Шрифт:
– А ваши ружья?
– Они в сарае, там, где чемоданы, саквояжи и сумки для гольфа.
– Ваш муж играет в гольф?
– Я пыталась его приохотить, но он после третьей лунки уже начинает задыхаться...
– Часто он болеет?
– По-настоящему не болел ни разу. Если мне не изменяет память, самым серьезным был плеврит. Зато его постоянно одолевают какие-то хвори, ларингиты, гриппы, насморки.
– У него есть врач?
– Разумеется.
– Это один из ваших
– Нет. Это доктор Мартен, он тут живет, поблизости от нас, на Цирковой улице.
– Доктор Мартен никогда не говорил с вами наедине?
– Нет. Но мне случалось ожидать его и узнавать, нет ли у мужа чего-нибудь серьезного.
– И что он отвечал?
– Что ничего серьезного нет... Что такие, как муж, живут до глубокой старости... Он приводил мне в пример Вольтера, который...
– О Вольтере я знаю... Доктор Мартен никогда не предлагал, чтобы вашего мужа посмотрел психиатр?
– Нет... только...
– Что только?
– К чему я стану вам говорить? Ведь вы опять неправильно истолкуете мои слова.
– А все-таки!
– Вижу, что мой муж произвел на вас прекрасное впечатление, я заранее была в этом уверена. Я не хочу сказать, что он актерствует. Но с чужими он всегда бывает весел, выдержан... С доктором Мартеном он говорит и держится, как с вами...
– А с персоналом?
– Не он же следит за работой прислуги...
– Что это означает?
– Что не на нем лежит обязанность им выговаривать... Эту неблагодарную роль он предоставил мне...
Мегрэ задыхался в своем слишком мягком кресле, в этом будуаре, ему было невмоготу от назойливого голубого цвета. Он встал и чуть было не потянулся, как сделал бы это у себя в кабинете.
– Вы хотите мне еще что-нибудь сказать? Она тоже встала и разглядывала его с ног до головы, как равная с равным.
– Нет, это будет бесполезно.
– Не желаете ли вы, чтобы я прислал вам инспектора для постоянного надзора над домом?
– Странная мысль...
– Если верить в ваши предчувствия...
– Дело тут не в предчувствиях...
– Но тем более не в фактах...
– Пока что их нет...
– Итак, подведем итог... В течение некоторого времени ваш муж проявляет признаки умственного расстройства...
– Вот-вот...
– Он замкнулся в себе, и его поведение вас тревожит...
– Это уже ближе к истине.
– Вы боитесь за его жизнь или за свою...
– Не отрицаю.
– К чему вы больше склоняетесь?
– Если бы я знала, я была бы в какой-то мере спокойнее.
– Кто-то из живущих в доме либо имеющих сюда доступ прислал нам на набережную Орфевр два письма, предвещающих будущую драму... А кроме того, кто-то в мое отсутствие звонил по телефону...
– Почему вы мне об этом не сказали?
– Потому, что слушаю вас... Это сообщение было очень кратким и только подтвердило предыдущие... Незнакомец (или незнакомка) произнес всего несколько слов. "Передайте комиссару Мегрэ, что это вот-вот..."
Он видел, как она изменилась в лице. Нет, это была не игра. Она внезапно побледнела, на лице проступили красные пятна. Уголки губ опустились.
– Боже!..
Она нагнула голову, и ее хрупкое тело, казалось, вдруг утратило всю свою удивительную энергию.
Тут Мегрэ забыл про свое раздражение и почувствовал к ней жалость.
– Вы по-прежнему не хотите, чтобы я вам кого-нибудь прислал для охраны?
– Зачем?
– Что вы этим хотите сказать?
– Если что-то должно случиться, то присутствие полицейского помешать не сможет. Одному богу известно, кто может это предотвратить.
– Знаете ли вы, что у вашего мужа есть автоматическое оружие:
– Знаю.
– А он про этот револьвер?
– Тоже знает, конечно.
– А ваши дети?
Готовая заплакать от волнения, она вскричала:
– Мои дети так далеки от этого, неужели вы не понимаете? Их интересуют их собственные дела, а не наши. У них своя жизнь. Что же касается нашей жизни, или, вернее, того, что от нее осталось, то им на это наплевать.
Она снова говорила с пылом, как будто некоторые темы ее автоматически возбуждали.
– Ступайте!.. Простите, что не провожаю... И на что только я могла надеяться!.. Будь что будет! Теперь отправляйтесь к моему мужу или к этой девке... Прощайте, мосье Мегрэ... Она открыла дверь и ждала, пока он выйдет, чтобы снова ее закрыть. В коридоре Мегрэ почувствовал, будто попал в иной мир, но его еще неотступно преследовал голубой цвет.
Он посмотрел в окно и увидел во дворе другого шофера, который надраивал другую машину. По-прежнему было солнечно. Дул легкий ветерок.
Его подмывало пройти в знакомую прихожую, взять шляпу и незаметно удрать. Но вместо этого, как бы вопреки своей воле, он направился в комнату мадемуазель Ваг.
Накинув на платье белый халат, девушка снимала с документов фотокопии. Из-за спущенных штор в комнату проникали полоски света.
– Вы хотели поговорить с мосье Парандоном?
– Нет.
– Тем лучше. У него совещание с двумя важными клиентами: один приехал из Амстердама, другой из Афин. Оба Они судовладельцы и...
Он не слушал. Мудемуазель Ваг подняла шторы, и в узкую комнату хлынул солнечный поток.
– У вас усталый вид...
– Я провел целый час с мадам Парандон.