Мегрэ напуган
Шрифт:
В сущности именно это обстоятельство так нервировало следователя, в чем Мегрэ тут же убедился, взглянув на лицо Шабо.
– Все равно именно это и будут утверждать!
– А я стану отрицать. Это дело, скорее даже оба разом, меня не касаются. Я никоим образом не намерен ими заниматься.
Не опасался ли Шабо, что он начат вмешиваться в то, к чему не имеет никакого отношения? Или же он внушил себе, что Мегрэ со своими порой несколько субъективными методами дознания мог бы поставить его в трудное
Комиссар попал в Фонтенэ явно в дурной момент.
– Я думаю, маман, что Мегрэ не так уж и неправ.
И затем, развернувшись к своему другу, добавил:
– Вот видишь, речь идет совсем не о банальном расследовании. Робер де Курсон, которого убили, был известным у нас человеком и находился в более или менее родственных отношениях со всеми состоятельными семействами в округе. Его шурин Верну тоже видный в наших краях персонаж. После первого преступления поползли кое-какие слухи. Затем, когда сгубили мадам Жабон, направленность домыслов несколько изменилась. Но...
– Причем тут "но"..?
– Трудно тебе это объяснить. Дело ведет наш комиссар полиции. Человек он порядочный, город знает, хотя сам - выходец с Юга, вроде бы из Арля. Подключилась также и мобильная бригада из Пуатье. И я наконец, со своей стороны...
Пожилая дама присела на краешек кресла, словно наносила кому-то визит, и слушала своего сына, как ловила бы каждое слово проповедника во время мессы с песнопениями.
– Два убийства за три дня - это много для города с восемью тысячами жителей. Часть из них напугана. Сегодня никого не встретишь на улице не только из-за дождя.
– И что думает обо всем этом местное население?
– Некоторые полагают, что мы имеем дело с безумцем.
– Кражи не зафиксированы?
– Ни в одном из случаев. И каждый раз убийца смог спокойно войти в дом, ибо жертвы его не опасались. Это какой-то ключик к расследованию. Практически почти единственный, что имеется на сегодня в нашем распоряжении.
– Отпечатки пальцев?
– Ни единого. Если речь идет о душевнобольном, то, вероятно, последует и другие убийства.
– Ясно. И как лично ты расцениваешь эти события?
– Никак. Ищу. Озабочен.
– Чем?
– Пока все настолько туманно, что я даже затрудняюсь связно изложить тебе свою версию. Чувствую чудовищную ответственность, навалившуюся на мои плечи.
Он говорил это как удрученный чиновник. И сейчас перед Мегрэ сидел именно госслужащий, причем из администрации городка местного значения, и жил этот человек под гнетом страха совершить неверный шаг.
А не стал ли таким же с годами и комиссар? Из-за своего друга Мегрэ почувствовал, как стареет и он.
– Мне подумалось, а не лучше ли мне первым же поездом вернуться в Париж. В конечном счете я завернул в Фонтенэ, чтобы пожать тебе руку. Это уже свершилось. Мое присутствие здесь чревато возникновением для тебя осложнений.
– Что ты хочешь этим сказать?
Первая реакция Шабо на его предложение была примечательной - он отнюдь не отверг его сразу же.
– Ведь рыжий тип, как и комиссар полиции убеждены, что это ты вызвал меня на подмогу. Начнут утверждать, что ты испугался, не знаешь, мол, как из этой передряги выпутаться, что...
– Ну уже нет...
Однако следователь протестовал против слов Мегрэ как-то вяло.
– Не позволю тебе уехать. Я все-таки имею право принимать своих друзей, когда и как мне заблагорассудится.
– Мой сын прав, Жюль. А сама я думаю, что вам надо все же переехать жить в нашем доме.
– Мегрэ предпочитает никак не ограничивать свою свободу передвижений, правда ведь?
– Да, у меня выработались определенные привычки.
– Тогда я не настаиваю.
– И тем не менее было бы предпочтительнее мне уже завтра утром отправиться восвояси.
Может быть, Шабо все же согласится? И тут раздался телефонный звонок, в этом доме и он был не обычным, а каким-то старомодным, что ли.
– Ты позволишь?
Шабо снял трубку.
– Следователь Шабо у аппарата.
То, как он произносил эту фразу, было ещё одним знаковым явлением для Мегрэ, но он все-таки сумел сдержаться и не улыбнуться.
– Кто?.. Ах! да... Слушаю вас, Ферон... Как?.. Гобийяр?.. Где?.. На углу Марсового поля и улицы... Сейчас буду... Да... Он здесь... Не знаю... Пусть до моего прихода ничего не трогают...
Его мать посмотрела на Шабо, прижав руку к груди.
– Опять?
– прошептала она.
Он показал жестом, что да.
– Гобийяр.
И объяснил Мегрэ:
– Старый пьяница, известный всему Фонтенэ, поскольку б(льшую часть своего времени проводит, сидя с удочкой у моста. Его только что обнаружили на тротуаре мертвым.
– Убили?
– Пробит череп, как и в двух предыдущих случаях, и, похоже, тем же самым орудием.
Он вскочил, открыл дверь, снял с вешалки старый макинтош и потерявшую форму шляпу, надевавшуюся, по-видимому, только в дождливую погоду.
– Идешь со мной?
– Считаешь, что так надо?
– Теперь, когда уже известно, что ты в городе, начнут задавать вопросы, почему я тебя не захватил с собой. Два преступления - это было уже много. Теперь их три, и население запаникует.
В тот момент, когда они выходили из дома, маленькая нервная ручонка ухватила Мегрэ за рукав и старушка-мамаша прошептала ему на ухо:
– Присмотрите за ним хорошенько, Жюль! Он настолько добросовестен, что теряет чувство опасности.
Глава вторая