Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков
Шрифт:
– К вашим услугам каждый день.
Я смотрела ему в глаза и тщательно подбирала слова.
– Ну? Что скажешь, маленький Арт? Хочешь тоже быть здесь каждый день?
Он застыл, медленно поднял письмо и спрятал во внутренний карман пиджака, пока думал над ответом. Когда он поднял голову, глаза выдали ответ раньше, чем рот.
– Да.
Я широко улыбнулась и пожала его руку. В этот раз его ладонь не была потной, а улыбка была искренней.
Марина проводила его до двери и тоже пожала руку.
– Увидимся утром, - сказала она, похлопав его по руке.
– Ты волшебник. Артур.
Он
– Я - ученик-охотник на призраков, а не волшебник.
Марина закатила глаза, я опустила голову, скрывая улыбку. С этими двумя тут не заскучаешь.
Марина закрыла дверь и прижалась к ней спиной.
– Ставлю десять фунтов, что он не придет, - сказала она.
– Придет.
Я видела перемену в нем, когда я назвала его маленьким Артом. Он знал, кто порекомендовал его для работы, он не хотел подводить отца.
Я схватила коробку булочек Нонны и подняла крышку. Запах был таким сильным, что было удивительно, как булочки еще не парили.
Марина порылась в сумке и вытащила пачку сицилийского черного кофе.
– Перерыв?
Я кивнула и рассмеялась.
– Голые вторники.
* * *
Пятнадцать минут спустя мы пили кофе, и я пыталась решить, отправит ли третья булочка меня в сахарную кому, когда Лео Дарк эффектно взмахнул на экране своим смокингом.
– Кто-то должен сказать ему не красть фишки Шерлока Холмса. Он не Бенедикт Камбербэтч, - скривила губы Марина, и я любила ее верность.
Я решила, что телевизор в офисе - нужная покупка, чтобы смотреть новости и прочее. Мы точно не собирались смотреть там утренние передачи и повторы «Зачарованных». Серьезно. Но после того как придет Гленда Джексон. Я схватила пульт и сделала громче, чувствуя, как начинает покалывать спину, пока мы смотрели на готическое викторианское здание, которое я смутно узнала.
– Я знаю это место, - Марина отряхнула джинсы от крошек.
– Это за окраиной города. Бримсдейл Роуд, вроде?
Я кивнула, слушая, как владелец жалуется, что не может держать работников там, потому что ему докладывают о появлениях призраков в доме Скарборо. Лео кивал, хмурясь в нужных местах, пока слушал Донована Скарборо, а тот ворчал, что унаследовал дом, а теперь не может из-за этого его продать. Покупатели могли изменить место в дом престарелых, но те легко пугаются, потому сначала нужно заявление, что это место свободно от призраков. Он говорил с плохо скрываемой насмешкой.
Знаете чувство, когда инстинктивно не нравится кто-то, но причины назвать вы не можете? Вот так у меня было с Донованом Скарборо. Он напоминал городского банкира с животом, раздувшимся после ужинов с клиентами, в костюме и сияющих туфлях и с не менее сияющим лицом. И мне казалось, что его осветленные волосы и искусственный загар не шли ему. Он мог быть страшным братом Питера Стрингфеллоу.
Смокинг Лео развевался на ветру, он повернулся к камере и отметил, что ситуация невероятно деликатная, а потом пригласил нас смотреть в следующий раз, кто случится, когда он в прямом эфире пойдет в дом, чтобы найти источник проблем.
Я выключила телевизор и с восторгом посмотрела на Марину.
– Ты думаешь о том же, что и я?
– Что мне нужно спрятать булочки для твоего же блага?
Я послала прощальный поцелуй коробке, и она забрала ее.
– Нет, - я встала и схватила ключи от машины.
– Что нам нужно спешить на Бримсдейл Роуд.
Глава четвертая:
– Поверить не могу, что ты это купила.
Лицо Марины прекрасно отражало отвращение из ее голоса, пока она садилась на пассажирское место деловой машины, что я купила для агентства. Ладно, может, я и привираю. Это было больше похоже на спасение машины от дробилки. Мягче всего машину можно было описать винтажной, форд транзит 1973 года, но точнее было описывать машину странной клячей. И все же я считала машину очаровательной, и минусы в работе заслоняли для меня рисунок выцветшего лимонного леденца и двойной цвет машины. Марина же была итальянкой. Она была из страны огненно-красных Феррари, белых ламборджини, и она чуть не рухнула от шока, увидев мою машину.
– Не знаю, что тебе не нравится, - я застегнула ремень и похлопала осторожно по деревянной панели, только чтобы она не отвалилась.
– Здесь куча места для всех наших вещей, а сидения - настоящая кожа. Наверное.
Марина безмолвно провела пальцем по трещине в темном пластиковом сидении. Я затолкала обратно в трещину набивку и улыбнулась.
– Будет в миллион раз лучше, когда на боку нарисуем наш знак.
– У нас есть знак?
– Еще нет, - сказала я, но все еще бодро, ведь нам маячила первая работа в доме Скарборо.
– Артур похож на художника. Поручу ему первое задание утром.
– Только так можно ухудшить машину еще сильнее - дать Артуру разрисовать ее краской для плакатов, - Марина опустила зеркальце, чтобы проверить идеальную красную помаду, и вздохнула, обнаружив дыру там, где должно было находиться зеркало.
– Я нарисую.
– Ты?
– я вставила ключ и завела с шумом двигатель. Я полагалась на предложение Марины, ведь она умело рисовала, но пусть она думает, что это была ее идея, а не моя.
Она прищурилась.
– Не старайся меня обмануть, Биттерсвит. Ты знала, что я скажу это.
Я рассмеялась, и мы вскрикнули, когда машина резко разогналась и помчалась по улице, как ракета.
– Ну, Мелоди!
– Марина убрала пряди прилипших к помаде волос.
– Ты хоть водить этим умеешь?
– Булочка крутая, тебе нужно просто привыкнуть к ней, - я сбавила ход, двигатель притих, скорость стала приятнее.
– Видишь? Идеально.
Она замолчала, краем глаза я видела, что она смотрит на меня.
– Ты назвала машину Булочкой?
– Только что придумала.
– Можно узнать причину?
– Она напоминает мне булочки с лимончелло Нонны. Она красивая, лимонная и опасна для нашего здоровья.
– Она пахнет иначе, - сморщила носик Марина.
– Пахнет волосатым механиком.
– Последние десять лет она провела в грязном дворе волосатого механика. И под выцветшей желтой краской прячется сердце Булочки, нового члена агентства.
Марина покачала головой, а мы остановились на светофоре.
– Булочка, ага, - она с надеждой покрутила регулятор отопителя.
Я посмеялась над ее оптимизмом, я управлялась с рычагом, а потом махнула на радио, что не работало годами.