Мемориал
Шрифт:
— Я понял тебя, Приам, — он поднял руку, и от его непринуждённого жеста движение воздуха прошло окрест и даже мёртвое озеро на мгновение ожило и плеснуло бесшумной волной. — И я могу успокоить тебя. Троя останется, причём сразу в двух потоках. Первый из них — река Памяти. Троя никогда не исчезнет из сердца людей. Бедные смертные думают, что они существуют, а Троя им лишь снится. А на самом деле — это они сами себе снятся, и проходят, как утренний пар. А Троя вечно стоит, заклятая бронёй слова. И бессмертное слово будет передаваться из уст в уста, до того Слова, Которое воплотится в Великом Городе, будет оно звучать и после Него, до последнего Слова, Которое будет в конце мира и времени.
— А этот мир будет иметь конец?
— Мир преходящ. Но печати сознания — души — они не исчезают. Вообще ничто земное не исчезает, особенно слово. Запомни, старик: самое надёжное в земном мире обращается самым призрачным. Казалось бы — что бесплотнее слова и что прочнее камня? Но камень разрушается, а память поколений не угасает.
Есть и второй поток. Это мир вещей, призрачный мир, который только кажется настоящим, но именно он тебя беспокоит.
Ты спрашиваешь, сохранится ли троянское зерно? Да, сохранится. Поверь мне: после гибели Трои ещё многие и многие поколения сменятся на твоей земле, Приам, и многие люди будут приходить к Илиону на поклонение, когда город исчезнет с лица земли. Я скажу тебе, что зёрна Трои разойдутся по всей ойкумене, они отзовутся новыми ростками не на илионской земле. Где — я не стану тебе рассказывать. Это дело слишком далёкого будущего. Но вот что тебе нужно запомнить. Золото Святого Илиона необходимо спасти. У вас есть тайная связь с морем — вывозите святое золото в Египет.
— В Египет?!
— Да. И не откладывайте. На днях к вам должен приехать посланник оттуда, которого вы ждали. С ним и договоритесь. Отбирайте сокровища. Кассандра тебе поможет.
Теперь, старик, давай прощаться. Тебе нельзя засиживаться здесь. Воздух Аидеса властителен… Ступай в земные пределы. Впрочем, мы всё равно вскоре увидимся. Когда оставишь свою оболочку, не забудь прийти ко мне, побеседуем. А то, знаешь ли, вечность — скучная вещь. Странное дело: пока живы — всем нужен Орфей, а после перехода взгляд меняется. Это ведь сейчас тебя волнует Илион, а после смерти, боюсь, ты о нём и не вспомнишь.
— Я приду.
— Это хорошо. Прощай же. Ну?
Приам встал и поклонился ему до земли.
— Прощай, Владыка…
Орфей улыбнулся и кивнул старику.
Тяжело, нехотя возвращалась душа в царское тело. Снова, постепенно, вернулось ощущение плоти, а с ним — дряхлости и болезни… Сквозь полуприкрытые веки пробился красный цвет очага.
— Смело открой глаза. Ты уже здесь, царь, — услышал он голос Кассандры.
— Какой странный сон я видел…
— Кого ты встретил в ущелье?
— У оврага. Ущелье началось потом. У оврага сидел эфеб…
— В чёрном плаще и длинной такой дорожной шляпе?
— Нет, плащ он положил на землю, а шляпа… да, она лежала рядом.
— Ещё глаза у него были непонятного цвета. Так?
— Да, пожалуй. Очень любезно предложил меня проводить, но он закусывал, и я не стал его беспокоить, сказал, что сам дойду.
— Да, Он может быть удивительно любезен… Хорошо, что ты отказался от Его сопровождения. Допустили тебя?
— Да, я видел Орфея…
— Что Он сказал тебе?
— Сказал, что зерно Трои взойдёт в иных землях. И главное — приказал собрать священное илионское золото, и чтобы ты помогла мне в сборах; а потом переправить его в Египет.
— Когда вы ждёте посланника?
— Вот-вот. Вообще-то он должен был уже прибыть. Я боюсь — не перехватили бы его данайцы.
— Не перехватят, — усмехнулась колдунья и протянула ему другую чашу. — Теперь выпей это. Питьё укрепит тебя.
Царь почувствовал, как рассеивается туман в голове, улетучивается какой-то сонный дым, уходит, вместе с глотками пряного и терпкого настоя. Он увидел, как подошла Кассандра к спящему Гектору и очень мягко, гладя его рукой по волосам, произнесла:
— Проснись, Гектор… Ты достаточно отдохнул, и завтра мышцы твои будут по-особенному сильны, а сердце — радостно и исполнено смелости. Открой глаза.
— Ну, герой, проснулся? — рассмеялась Кассандра. — Вставай, пора тебе царя провожать.
Гектор потянулся, разминая и как бы заново ощущая железные мышцы свои, разморённые сном, и поднялся.
Встал и Приам.
— Я не прощаюсь с тобой, Кассандра. Скоро увидимся. Как освобожусь — пошлю за тобою.
— Буду ждать.
— Прощай, сестра, — кивнул Гектор, и они вышли в ночь, посвечивая своей лампой, в которой почти не осталось масла.
В илионском акрополе небо виднелось, будто из каменного колодца. Почти со страхом глянул Гектор наверх, туда, где двигались прозрачные сферы, усеянные алмазной пылью звёзд. Всё это жило, мерцало, дышало холодным сквозняком бесконечности. Вдруг шорох нарушил их мерное движение по замощённому двору: мелькнул огонь на галерее, потом ещё и ещё — с другой стороны.
Они увидели быстро идущего человека с лампой. Гектор схватился, было за меч, но человек был не вооружён, и тут же они узнали старого царского управляющего.
— Мы сбились с ног, тебя искавши, царь, уже не знали, что подумать!
— Что случилось?
— Только-только прибыл посланник из Египта. Мы впустили его через тайный ход.
Книга десятая. СМЕРТЬ МАРКА
МЕМОРИАЛ ВИОЛЫ
Случилась ужасная и непоправимая вещь. Погибли родители Августа. С начала июня он весь почернел и почти перестал разговаривать. Это и понятно. С отцом у него отношения были прохладные, но мать он любил по-настоящему. И надо же такому случиться — чтобы они попали в аварию на кавказском «серпантине»!
Съездили отдохнуть…
Бэзил устроил его на неделю в санаторий, может быть это поможет ему отвлечься.
Ирэн восприняла всё это очень тревожно.
— У меня ощущение, — говорит она, — что эта чудовищная случайность на самом деле организована какой-то страшной внешней силой, чтобы изолировать Августа. И мы должны сделать всё, чтобы он не остался один.
— Что ты несёшь? — не поняла я.
— Если бы я знала! — сказала Ирка с каким-то даже отчаянием. — И я молю Бога, чтобы я ошиблась, и это действительно был просто трагический случай!