Мент. Инспектор угрозыска

Дашко Дмитрий

Я нарочно кашлянул и только тогда молодые люди отпрянули друг от дружки. Их лица стали пунцовыми от смущения. Выглядело это забавно, и я не сумел сдержать улыбки.

— Простите за беспокойство, — произнёс я. — Вы здесь живёте?

— Допустим, — сказал парень. — А что такое?

Он первым успел прийти в себя и теперь настороженно смотрел на меня.

— Евдокию Ивановну Кореневу знаете?

— Ну, знаем, а вам какой до неё интерес?

— Служебный, — пояснил я, демонстрируя удостоверение.

Парень долго и пристально рассматривал документ,

словно собирался изучить его до мельчайших деталей. Потом перевёл взгляд на меня.

— И чем же это наша Дуся Ивановна могла уголовному розыску насолить?! — удивлённо покачал плечами он.

— К Евдокии Ивановне у нас претензий не имеется. А вот сын её — Коренев Илья очень нас интересует. Скажите, вы давно его видели?

Влюблённые переглянулись.

— Да полчаса назад где-то. На рынок за продуктами пошёл, меня ещё папироской угостил, — похвастался юный Ромео. — Илья теперь у нас герой, красный командир. К матери в Москву приехал в отпуск на лечение — его в войне с белополяками ранило.

— Да вот же он, — внезапно произнесла спутница паренька. — Как раз с рынка идёт.

Она встала со скамейки и призывно помахала рукой подтянутому мужчине в шинели, перетянутой кожаной портупеей, и фуражке. Вид у него был бравый. Даже не верилось, что это вчерашний уголовник. По выправке Корень больше походил на кадрового офицера.

— Дядя Илья, вас тут из уголовного розыска спрашивают!

Корень — а это точно был он, я узнал его по фотографии, замер. Нас с ним разделяло метров двадцать. Если бы не крик девушки, мы взяли бы его по-тихому, а так… Я уже проклял себя за то, что связался с этими юнцами!

Рука Корня быстро полезла под шинель. Мы с Борисом одновременно ринулись к нему. Сердце застучало в бешенном темпе.

Сейчас бандит достанет револьвер, а то и чего похуже, например, бомбу и… Короче, любые варианты возможны.

Однако Корень меня всё-таки удивил. Вместо оружия у него в руках появился сложенный вчетверо листок бумаги.

— Спокойно, товарищи! — проговорил мужчина. — Перестрелки не будет. Вот бумага из штаба полка. В неё всё расписано: кто я и почему здесь нахожусь. И… если не возражаете, давайте отойдём в сторонку.

Он покосился на окна своего дома.

— У нас тут как в деревне… Каждому интересно, что у соседей творится.

Я взял его документы и бросил изучающий взгляд. Вроде всё чин чинарём, на липу не похоже: красный командир Илья Корнев получил тяжёлую контузию и отправлен на лечение в Москву. Подписи, печать — всё как полагается. Подделать, конечно, можно, но и сам уверенный вид недавнего бандита, достоинство, с которым он держался, да и собственные ощущения говорили, что бумага настоящая.

— Хорошо, Корень, — кивнул Райнер. — Только не вздумайте дурить…

— Во-первых, не Корень — а товарищ Корнев, комвзвода. Во-вторых, если бы я хотел: положил бы вас обоих сразу и хрен бы кто потом меня нашёл.

— Это ещё бабушка надвое сказала, — хмуро процедил сквозь зубы Райнер. — Много на себя берёшь… Корнев!

— Всё, хватит! Давайте поступим так, как предложил товарищ, —

я намеренно акцентировал внимание на этом слове, — Корнев: отойдём отсюда и поговорим.

— Здесь неподалёку находится небольшой сквер. Там не будет лишних ушей, — сказал Корнев. — Пойдёмте, я покажу дорогу.

Мы нашли чудом сохранившуюся лавочку и сели на неё: Райнер слева от Корнева, я — справа, взяв его в своеобразные клещи. Илья понял, почему мы так поступили, но не подал виду, что его это задевает.

— Вы хотели со мной поговорить, — сказал он, сняв с голову фуражку и проведя по волосам рукой. — Спрашивайте.

— Ольга Лаврова пропала, — произнёс я, наблюдая за его реакцией.

Он вздрогнул.

— Давно?

— Несколько дней назад. У нас есть все основания подозревать вас.

— Даже так? — в его голосе промелькнуло кажется совершенно искреннее удивление, и я очень пожалел, что не умею читать чужие мысли и быть детектором лжи.

Мне приходилось иметь дело с таки артистами, которые умели лгать так умело, что порой даже сами начинали верить в собственную ложь. Но Корнев, кажется, был не из таких. В его взгляде появилось что-то детское и наивное.

— А как иначе? — подтвердил дотоле молчавший Боря. — Только не надо отпираться: мы уже знаем, что вы три года назад ограбили коллекционера Фирша, а Ольга была наводчицей. Скорее всего, она помогла вам изготовить ключи от его квартиры. Скажу больше, Ольга хранила у себя часть награбленного.

— И какой же резон мне было её похищать? — спросил Корень. — Вы ведь именно так думаете, да?

— Убедите, что мы ошиблись, — заметил я.

Корнев с досадой поморщился.

— Начнём с того, что Ольга никаким образом не замешана в краже у Фирша. Это было целиком моё дело — от начала и до конца.

— Не врите, Корнев, — нахмурился я. — Это, конечно, благородно — выгораживать женщину, но сейчас не тот случай, чтобы изображать из себя рыцаря.

— Я — красный командир! — сделал попытку вскочить Корень, но я схватил его за плечо и заставил сесть.

— По этой причине, вы и должны рассказать нам всю правду. Кстати, обстоятельства складываются так, что Ольга точно избежит наказания, — успокоил собеседника я.

— Это правда? — Корень интуитивно сообразил от кого зависит судьба подруги и выжидающе посмотрел на Бориса.

— Правда, — вздохнул тот. — Главное найти её. Остальное неважно.

— Шут с вами! — уже более расслабленно произнёс вчерашний уголовник, а нынче краском.

Наша история знала массу подобных резких перемен в биографии, достаточно вспомнить хотя бы одну из самых знаковых фигур этих лет — Григория Ивановича Котовского. Сначала его все знали как сорвиголову, авантюриста с широкими замашками и налётчика, обладавшего неординарными способностями: поговаривали, что он владел гипнозом и это ему помогало в тёмных делишках и побегах. Он не раз и не два сбегал из-под стражи, получил смертный приговор, но на его счастье случилась Февральская революция, Котовский отправился на фронт, где вскоре стал георгиевским кавалером.