Меня не видно изнутри
Шрифт:
– Ох, ладно, поняла. Забудь.
– Не «нравится», Алекс. Он мне как родной, – без стеснения объяснила Марго. – Мы дружим с начальной школы. И как-то в третьем классе даже пробовали целоваться…
– О… И как?
Думаю, мои выпученные глаза были не лучшей маскировкой интереса.
– …и в десять лет ничего хуже с тобой произойти не может, по-моему, – рассмеялась она. – Он нормальный, правда. Просто мы были детьми. Мы сделали это из любопытства, облизали друг другу лица… пытаясь понять, как всё вообще происходит. Но никогда ничего друг к другу
– И что дальше?
Марго прозаично пожала плечами, не отрываясь от просмотра.
– А что дальше? Случайным свидетелем сего неуместного эксперимента стал мой отец. Он так наорал на бедного Фрэдди, что тот… пха-хах… две недели боялся… показываться около нашего дома, – она начала смеяться и теперь делала паузы. – Папа подумал, мы, типа… Ромео и Джульетта. На самом деле я была так рада, что не придётся видеться. Было очень неловко и ужасно смешно. Но скорее неловко… Мама еле успокоила папу. Стоило ему показаться на горизонте, Рубуса как ветром сдувало. Тоже мне «хлаблый лыцарь».
– Рубус – это фамилия Фрэдди, – сказала я вслух, чтобы запомнить, и Марго улыбнулась.
– А «миссис Рубус» тебе ни о чём не говорит?
Смущённо кивнув в ответ этому очевидному замечанию, я отвернулась к экрану. Марго тему не продолжала. Снова устроив голову на её груди, я долго глядела на крадущегося по дну осьминога, что маскировался под цвет то одного, то другого кораллового рифа, и в конце концов зарылся в песок. Под мерцание океана и ровное дыхание Марго я вскоре задремала.
За завтраком, для нас уже вторым по счёту, Роза выглядела устало. Хотелось предложить ей стопку блинчиков вместо подушки. Рядом с её тарелкой, полной несчастной остывшей овсянки, лежал открытый учебник по фотографии для начинающих. Когда она успела его раздобыть?
Мне хотелось расспросить Розу, почему она так выматывает себя, не спит ночами, но если уж она увильнула от расспросов родителей – надо заметить, так же умело, как и от требований унести книгу, – то мне и вовсе не стоило к ней лезть. Судя по беспечному выражению лица Лидии Равел, всё было под контролем.
Дедушка Реган по обыкновению молчаливо завтракал, неловко, но самостоятельно отламывая вилкой омлет, и кивал кому-то неизвестному в ответ на незаданные вопросы. Лили следовала примеру Марго и молча копалась в телефоне. Все так сосредоточенно поддерживали иллюзию спокойствия, что упустили это из виду. Оказавшись без главного зрителя, Натан со скуки строил башенку из порезанной кубиками вафли.
В дверях столовой показались Альберт и Амалия Равелы. Дочери с ними не было. Её место за столом пустовало.
– А где Крис? – спросила я.
Альберт поглядел на меня с неуютно весёлой улыбкой, не вязавшейся с его проницательностью, и поведал, что Кристина поднимается не раньше полудня. А Марго ещё жаловалась, что я поздно встаю. Айзек с иронией отметил, что если спать столько, сколько Кристина, то можно всю жизнь проспать. Амалия
– Крис ложится поздно, а встает под вечер… Тот ещё упырь, – отметил Натан.
Он вовремя склонился над своей башенкой – брошенная Марго салфетка дугою промелькнула над его макушкой.
– И в кого ты такой уродился… Тролль высшей категории.
Мне показалось, что в столовую пробралась осипшая, простуженная мышь. Оказалось, это засмеялся дедушка Реган. Мы с Марго переглянулись и едва удержались, чтобы не присоединиться. Возможно, мы единственные расслышали его смех.
Марго, как всегда в бодром расположении духа, расправлялась с третьей вафлей. Она заглатывала их чуть ли не целиком, увлеченно листая ленту новостей под столом.
– Куда ты так спешишь? – спросила миссис Равел, не глядя отставив открытую маслёнку в сторону от Натана – он то и дело норовил вписаться туда локтем.
– Уж сегодня-то мы точно пойдем купаться! – категорично заявила Марго.
Мистер Равел пожал плечами – в точности как Марго пару часов назад.
– Сомневаюсь. На море шторм.
– Опять?!
– Это море, радость моя. Оно никому ничего не должно.
Марго замерла с вилкой в руке. От её расстроенного вида я почему-то опять почувствовала себя жутко виноватой и всерьёз задумалась, может и правда есть какие-то заговоры на погоду?
– Алекс, – обратилась ко мне миссис Равел, обаятельно улыбаясь. – Мы с тобой так и не познакомились как следует. Всё не до того. – Расскажи о себе? Чем твоя семья занимается?
Вопрос сработал как бомба замедленного действия. Две ночи прошло! Я физически ощутила, как краска сходит с лица. Но так как смотрела на меня не только Лидия, но и все остальные – и особо пытливо Этан, – пришлось собраться, чтоб не упасть в грязь лицом:
– Моя мама преподаёт пение, а папа плотник. У меня есть старший брат Эван. Он торговый представитель, — человек-оркестр, что меняет работу раз в месяц, но разумеется, об этом я промолчала, – С нами ещё живёт бабушка. Она раньше была директором музыкальной школы.
– Вы тоже живёте в одном доме? – обрадовался мистер Равел.
– В одной квартире, – ответила я слегка смущённо. – Мама всегда мечтала о том, что у нас будет собственный дом, но пока что не получается.
Самоуверенная улыбочка Этана сошла с его лица.
Интересно, как он теперь запоёт – и смотреть на меня не станет, наверное?
Я честно рассказала о том, как мы живём и где мы живём. Равелам, кажется, было невдомёк, как можно покорно прозябать в нищете, ютиться в двух комнатах целой семьёй. Я боялась, что Марго будет стыдно за такую подругу, но она поддерживала меня сочувственным взглядом. Равелы никогда ни в чём не нуждались, для них достаток был прямым следствием упорного труда, а бедность говорила о неумении распоряжаться деньгами. Но как распоряжаться тем, чего у тебя нет?