Меня не видно изнутри
Шрифт:
Толпа плотно сходилась вокруг касс. Мимо протискивались люди с бумажными пакетами и воздушными шариками. Не разбирая пути, я с трудом отыскала Марго, но так и не смогла добраться до неё. Мой оклик в шуме чужих голосов она не расслышала. С трудом выглядывая между чужих плеч, я подобралась ближе и почти коснулась её руки, как вдруг услышала обрывок речи, явно не предназначенный для сторонних ушей:
– Так что, серьезно, у них роман? Мистер Ледум это кто, бакалейщик?
– Да.
– И влюбился в девчонку-флористку из «Цветов радуги»?
– Типа
– Она же мелкая. Мы вроде в одной школе учились. Ей сколько лет-то, восемнадцать?
– Двадцать. Но всё равно он её в два раза старше. Ему сорок пять.
Друзья нисколько не стеснялись щекотливой темы, прекрасно понимая, что слова потонут в плотном людском гомоне, но я стояла близко и всё слышала. Никто меня так и не заметил, и теперь было неловко обнаруживать своё присутствие.
– Погоди. Он что, этот… sugar daddy? 7 – игриво хихикнула Марго.
7
(англ. сленг) – Папик, покровитель.
– Тихо ты, – шикнула на неё Шейла. – Ты ещё в газете напиши.
– Я бы написала. Только кому это надо? Все же и так про них всё знают, – голос её принял примирительно-рассудительный тон. – Как там её зовут?
– Ангелина, – сообщил Марк.
После короткого замешательства послышался возмущённый вздох Шейлы:
– Уже и познакомиться успел.
– Ах, ну конечно, у неё же на бейджике написано «Эй, девушка, пэрсик души моей!». Вот так я должен к ней обращаться, когда покупаю тебе цветы? – недовольно пробубнил Марк.
Не обращая внимание на их колкости, Марго вдруг зажала нос щепотью пальцев и загнусавила мерзким голоском, как стереотипный горе-репортёр с насморком:
– «Мистер… э-э… Ледум – закоренелый бобыль в поисках… э-э… любви. Какого лешего… э-э… ему понадобилась романтика… на старости… э-э… лет? И что от него нужно… э-э… сошедшей с… э-э… небе-е-ес красавице Ангелине? Оплатит ли он ей обучение в… э-э… университе-те-э? Или откупится ма-а-ароженым? Оставайтесь с нами!».
Вероника и Рем покатывались в голос.
– Не сказала бы, что она красавица, – хмыкнула Шейла. Её всё это явно не забавляло.
– Не красавица вообще, – подтвердил Марк с горячим убеждением. – Смысл в том, что с такой разницей в возрасте они весь чудесный разрыв поколений нам попортят, и будем мы чинно-мирно распивать чаи в компании родителей за просмотром мемов…
Марго прыснула в кулак.
– Ну тебя понесло, Марк…
Фрэдди, прежде молчавший, подал голос – тон звучал буднично:
– Давно это у них?
Я совсем не ожидала, что Фрэдди, такой тактичный, обходительный, может интересоваться сплетнями, однако Шейла не удивилась и лишь нетерпеливо охнула:
– Камо-о-он, Рубус… Ты не в курсе что ли? Вроде живёшь в трёх шагах от бакалеи. Понимаю там – Марго год дома не была, а ты-то что?
– Ну уж извините, Ваше Дерзейшество, мисс Пиерис – мне некогда следить за жизнью соседей. Я своей занят. Это ты в курсе, кто с кем спит, кто кому денег должен…
– Ну уж не настолько…
– Эти двое уже месяц шифруются, – вклинился Марк, пока горячая тема не слилась. – Торчат после закрытия под аркой у бакалеи и целуются. Все делают ставки, когда Ледум наконец позовёт её на свидание.
– А ты-то откуда знаешь, когда они целуются? Следишь что ли?
– Ага, каждый вечер на машине круги вокруг квартала наворачиваю… Ну наконец-то!
Увидев, что заказ готов, Марк ринулся к кассе. Я попятилась назад, чтобы он меня не увидел – благодаря росту это удалось без проблем, – и, на всякий случай пригнувшись, аккуратно выбралась из плотной очереди.
Я не хотела думать о сплетнях, но подслушанный разговор застрял в голове. Если бакалейщик и флористка ни разу не были на свидании, почему все так уверены, что у них роман? Верят Марку на слово? Тоже караулят их за поцелуями? Интересно, герои происходящего сами-то в курсе, что всем известно об их чувствах?
Что-то мне подсказывало, что нет.
Маленький город. Не такой уж спокойный, как могло показаться на первый взгляд. Аналогия с глубокой медленной рекой была верной – кто мог знать, что скрывается на дне? Я всё ещё не до конца понимала, что здесь происходит, но чувствовала нутром, что в этом месте стоит быть очень и очень осторожной. А лучше всего – держать язык за зубами.
Тайны и были тем самым подводным течением Атермонта.
Глава 3. «Синяя дверь»
Я проснулась рано. Неясное предчувствие заставило меня открыть глаза и, как только я это сделала, сон больше не возвращался.
Мне снились развалины старого замка на одинокой кривой скале, белой от морской соли. Останки некогда величественного оплота, окутанные лучами солнца. Море застыло внизу обломками аквамарина и недовольно гудело.
Я должна была найти Марго.
Я звала её, блуждая в одиночестве между поваленными, подернутыми паутиной трещин мраморными колоннами. Выискивала её фигуру в каждой тени. Но единственными зрителями были сизые чайки. Они планировали над обрушенным временем сводом, обнажившим синеву неба. Сверху сыпались холодные перья.
Я здесь, – чей-то голос коснулся слуха, и я огляделась.
– Кто здесь?
Ответа не было. Эхо рассеялось. Зал заполнила гулкая тишина.
Я осторожно пошла по выцветшей тканой дорожке среди обломков мрамора. Под шагами взметались облачка пыли. Уцелевшая колоннада походила на тронный зал, но вместо трона вела к замшелому тупику.
Стену прорезал тонкий потусторонний свет. Под густым покровом мха притаилось малюсенькое мозаичное окошко не больше ладони. На нём был изображён подсолнух. От прикосновения к рисунку кусочки стекла провалились наружу и посыпались. Как высохшие лепестки они вращались над морем.