Меня зовут женщина (сборник)
Шрифт:
Электричка с бархатными диванами, коврами, буфетом и туалетом, оказавшись вторым классом, мчит в Лондон. На вокзале Виктория, ожидая Рональда, собственно, мы и встречаемся с Англией. Вокзал страны – это ее анализ крови, по нему вы прочтете все, что может скрываться от вас в музеях и магазинах, парламенте и ресторане. Англия – это безупречное детство Европы с чистыми ногтями, сложенными игрушками и молитвой на ночь. Англичане абсолютно воспитанны. Мимо нас бегут, несутся, идут и семенят люди, опаздывающие на электрички. В опаздывающем англичанине больше чувства собственного достоинства, чем в русском, идущем
Трогательно-акварельные после немок и голландок англичанки все как одна в русских платках на голове, на шее, на поясе, на ремне сумки. Англичане – одинаково серьезные и в клетчатых пиджаках, и в кожаных куртках с металлическими нашлепками, молочно-фарфоровые на фоне негров, к которым они терпимей, чем к собственным детям.
Улыбающийся Рональд сажает нас в «форд», и Лондон, перевернутый, как в зеркале, своим левосторонним движением, плывет перед нами. Неправдоподобно одноэтажная страна. Все живут за стеклянными дверями и верандами. Не страшно? Как-то об этом не задумывались. А вот и Бекенхем, и Пнина, сияющая среди стеклянных стекол крыльца, увитого изнутри комнатными цветами.
– Где вас столько носило? Я чуть с ума не сошла! Я четвертый день готовлю ужин с фруктами, а их все нет и нет! Я уже даже звонила твоей маме в Москву! Таскать бедных детей по грязной Европе! – Это уже не Англия, это уже Малая Бронная, на которой родилась Пнина.
Замечательный дом покрыт дорогими коврами. Глаза Пнины становятся в два раза больше, когда дети начинают кататься по заковренной лестнице со второго этажа на первый. Лежа перед телевизором на полу и урча от удовольствия, Паша царапает ковер вокруг себя узорами. Увидев, Пнина чуть не падает в обморок.
– Бедные ковры, – шепчет она. – Сначала Рональд забыл кран на втором этаже и уехал в бассейн. Они вспучились, и страховая компания поменяла их на новые. Потом мы уехали отдыхать на Канарские острова, наша помощница Ингрид решила сделать сюрприз и вымыла их. И они снова вспучились, и страховая компания их снова поменяла. Что я скажу теперь? Что это кошка? Ни одна английская кошка не сделает того, что сделает русский ребенок! – Встав на четвереньки, я, Саша, Петя, Паша и семидесятипятилетний Рональд весь вечер причесываем ковер обратно. – Дорогая, ты должна запомнить английскую поговорку: «Дом – это рама для картины жизни».
Дом Пнины и Рональда, утопающий в цветах, оклеен белой бумагой и увешан картинами.
– Эти обои мы с Рональдом клеили сами, – хвастается семидесятилетняя Пнина, живущая в очень дорогом районе.
– Почему?
– Здесь, в Англии, люди гордятся, когда могут сделать что-нибудь своими руками. Вот этот абажур сделал наш Питер. Он обтянул проволоку бумагой и обклеил изнутри засушенными листьями. Не правда ли, мило? – Питер, младший сын Пнины и Рональда, – известный на всю Европу профессор-иглотерапевт.
Традиционный английский завтрак почему-то состоит из тарелки свежего молока (каждое утро на крыльце молочник оставляет полные бутылки, каждый вечер хозяйка оставляет пустые), засыпанного мюсли, из сыров, джемов и страшного английского черного чая. То, что пьем мы, да еще с лимоном, презрительно называется «русский чай».
– А как же овсянка и бекон с яйцами? – удивляюсь я по следам английской классической
– Бекон с яйцами? Это – яд! – машет руками Пнина. – Дорогая, обещай мне, что ты выбросишь сковородку!
– На чем же я буду жарить?
– На гриле.
– В советских плитах нет гриля.
– Это безобразие! Тогда запекай мясо и дичь в духовке, а жир обязательно выливай в раковину. Жарить ты должна только на оливковом масле. И если хочешь быть всю жизнь здоровой, обязательно каждый день салат из сельдерея, изюма и ананасов. До тридцати лет по человеку нельзя сказать, как он питается, а после тридцати все будет написано в его медицинской карте. Дорогая, ты поняла?
– Да, – уныло соглашаюсь я. – Особенно про ананасы и оливковое масло. Это Питер заставляет вас так питаться?
Питер – автор бестселлера «Натуральное питание».
– О, что ты! Питер говорит, что мы дикари. Питер хочет, чтоб я, как коза, целый день ела только траву. Вся семья Питера не ест мяса. Когда мы едем к ним в гости, Рональд обязательно берет с собой бифштекс. Недавно он положил его жарить в кухне, а кошка Питера – она сошла с ума от вегетарианства – схватила бифштекс прямо с горячей плиты и потащила в сад. Рональду стало обидно, что кошке достанется бифштекс, который он вез из Бекенхема в Брайтон, он догнал кошку, отнял бифштекс, дожарил его и съел. Таков мой Рональд! Видели бы вы, как он выплясывал недавно на вечеринке!
Первое, что нам показывают, – это магазин для животных – гордость Англии. Сто видов поводков, ошейников, мисок, подстилок, клеток, консервов, погремушек и игрушек набивают крохотное помещение. Молоденькая девушка улыбается из-за прилавка; узнав, что мы русские («О, перестройка, Горбачев!»), вынимает из клетки лоснящегося кролика и предлагает детям его потискать. Мимо магазинов с вытряхнутыми на асфальт товарами, режущими советский глаз неохраняемостью, идем в парк.
– Никто ничего не крадет в магазинах, – объясняет Пнина. – Очень редко в больших магазинах туристы. Одна советская чемпионка мира в большом универсаме украла трусы и шоколадку. У выхода ее задержала полиция. Я работала с этой делегацией и пошла ее выручать. Пришла к начальнику полиции и говорю: «Сэр, у них в Советском Союзе ничего нет. Простите ее». А он, такой седой джентльмен, смутился и говорит: «Вы хотите сказать, что в Советском Союзе нет трусов? В чем же она в таком случае победила на этом чемпионате?» Конечно, мы ее выручили, но въезд в Англию ей навсегда закрыт. Я не скажу фамилию, это слишком большой позор ее семье.
Парк пустой, прелестный, скудноватый для русского воображения, но, в общем, парк.
– Это наш Гайд-парк, здесь можно делать все, что угодно, – говорит Пнина.
– А можно я сделаю сальто? – спрашивает Петя.
– Конечно, можно.
Петя делает сальто, потом еще одно и оказывается на земле с воплем и серым лицом. Сбегаемся, вытираем слезы, вправляем воображаемый вывих, подвязываем руку шарфом и движемся в продуктовый магазин, в котором Петя забывает про руку. Небольшие очереди, продукты на все буквы алфавита, все первой свежести, все упакованы, как новогодние подарки. Малыш в сидячей коляске разрывается от крика, требуя у респектабельной мамы банан, через полчаса она сдается и покупает ему упакованные полбанана.