Merry dancers: продолжим?

Anya Shinigami

От него пахло приятным мужским парфюмом: слегка горьковатым, но свежим запахом с примесью мяты — мятный акцент, скорее всего, придавало средство для бритья. Абрахас источал аромат заботы, понимания, которого так не хватало Авроре весь этот пакостный, одинокий год, наполненный слезами, неуверенностью в себе и разочарованиями. Так пах родной человек, которому никогда не была безразлична её судьба, так пахла крепкая дружба, начавшаяся с мелочей, но преодолевшая все тяготы и несчастья, свалившиеся на голову. Они никогда не были похожи, но умели чувствовать и понимать чувства друг друга, точно владели каким-то одним им понятным языком. Он её обнимал, несмотря на странный запах подгоревших

гренок и множества других блюд, впитавшийся в волосы за время работы в кафе, и Абрахасу не было неприятно, ему вдруг показалось, что всё неважно, бессмысленно. Главное, что она, наконец, расслабилась в его объятиях и положила голову ему на плечо в поисках тепла и защиты, как делала это раньше.

Возмущение мамы было обоснованным, как им быть вместе, делить жизнь на двоих, делить дом и, что немаловажно, постель, если они являются друзьями? Реально ли обратить дружбу в нечто большее, если в сердце Авроры всё ещё теплится опалённая надежда на Тома, а Абрахас, глядя на её платиновую макушку, вспоминает о погибшей Эвелин. Связать несвязуемое — вот, что имела в виду леди Арабелла, и теперь это ощущалось, как никогда. Да, Абрахас очень любит Аврору, так же, как и она его, но то совсем другая любовь, пусть она и схожа чем-то с любовью между влюблёнными: она так же чиста и бескорыстна, склонна к самопожертвованию и разделению общих радостей. Нет, всё-таки любовь и истинная дружба ходят рука об руку, но, тем не менее, они как две параллельные прямые, которые никогда не пересекутся.

— Аврора, могу я всё-таки спросить ещё раз? — и после того, как она приглушенно пробурчала согласие, зарывшись носом в складки его рубашки, он продолжил: — Я не собираюсь принуждать тебя и заставлять, но… Давай попробуем? — он и сам не мог поверить в свои слова, но старался проникнуться ими. — Ты сможешь уделить мне пару часов времени для… Свидания? — Абрахас сглотнул, применяя по отношению к ней это слово.

— Это глупо, — она отстранила голову от его плеча и посмотрела вверх, чтобы взглянуть ему в глаза; на устах её, откуда ни возьмись, появилась странная потусторонняя улыбка с примесью горечи. — Как ты себе это представляешь? — она поперхнулась воздухом, по-видимому, пытаясь изобразить смешок.

Выбившиеся из прически короткие волосы на её лбу и висках, точно пружинки торчали в разные стороны, придавая Авроре сходство с одуванчиком — очень трогательным одуванчиком, разучившимся смеяться.

— Мне расценивать это как «да» или «нет»? — вкрадчиво спросил Абрахас, чувствуя, как внутри всё теплеет, ведь она больше не воспринимала его предложение в штыки.

— Я работаю без выходных… — тихонечко напомнила Аврора, неловко опустив взгляд и ощущая, что всё же поддалась на провокацию лорда Малфоя. — С утра до ночи…

Она почувствовала, как сильно расширилась его грудная клетка, наполняя лёгкие большим объёмом воздуха.

— Это не проблема, — ответил Абрахас, накручивая локон её волос, перетянутых на затылке резинкой, на палец. — Мы что-нибудь придумаем…

***

Абрахас предупреждал, что Аврора может сильно не наряжаться, потому что он всё равно трансфигурирует её одежду в более подходящую. Не было на душе ощущения предвкушения, как это было от свиданий с Томом, но, тем не менее, в назначенное утро она крутилась перед зеркалом и периодически интересовалась у безучастного кота, вылизывающегося на старом потертом кресле возле стола, идет ли ей эта причёска, какие туфли надеть, и стоит ли ей красить ресницы? Кот не отвечал, только продолжал намываться, изредка водя ухом, реагируя на доносящееся с кухни громыхание посуды.

Аберфорт фыркал и разражался обещаниями проклясть лорда Малфоя за его подлые интриги. Впрочем, против его сына

он ничего личного не имел, равно как и дедушка Альбус, заглянувший в «Кабанью голову» до прихода Абрахаса. В последние дни он странно себя вёл, заводил неопределенные разговоры, часто выпадал из реальности, задумчиво потирая переносицу, отчего его очки постоянно перекашивались, придавая ему слегка сумасшедший вид. Жалобы по поводу того, что весь преподавательский состав Хогвартса и коллеги в Визенгамоте имели честь поздравить его с выбором мужа для внучки, прекратились, так же как и улетучилась его постоянная хмурость. Смена поведения, подмеченная Авророй, произошла после встречи с лордом Малфоем, о которой Альбус не слишком распространялся; похоже, он и сам терялся в размышлениях, но, возможно, он боялся её гнева, так как начал мыслить иначе. Раздраженная сим фактом, Аврора было решила устроить скандал, но затея была обречена на провал, так как дедушка заверил её, что только она вольна принимать подобные решения.

Узнав о намечающемся свидании с Абрахасом, Альбус, казалось, не знал, как к этому отнестись, но сегодня утром, спрашивая, что же тот приготовил ей на вечер, он улыбался очень глупой улыбкой, из-за которой Аврора, расстроенная и раздраженная, быстро покинула его общество, хлопнув парадной дверью так, что та едва не сорвалась с петель и подняла столп пыли.

Выбегая из паба, она налетела прямо на Абрахаса, не забыв при этом как следует оттоптать ему ноги.

— И тебе доброе утро, — процедил он сквозь боль.

— Извини, — неловко произнесла она, отступая, а затем начала отряхивать и разглаживать его одежду, будто испачкала её. — У меня с самого утра сумасшедший дом, — начала оправдываться Аврора, размахивая руками. — Дедушки как с цепи сорвались и…

— А, мистер Малфой, — послышался голос Альбуса от двери; он приветственно улыбнулся и слегка удивленно изогнул бровь, увидев на Абрахасе не привычный строгий костюм и рубашку с жабо или тонким галстуком, а удлиненный теплый пиджак в тонкую сине-белую полоску, застегивающийся на одну пуговицу и узкие серые брюки с бело-коричневыми штиблетами. Весь этот ансамбль довершал длинный, узкий белый шарф из тонкой шерсти, обернутый вокруг шеи на французский манер. — Вы выглядите… непривычно, — задумчиво хмыкнув, определил он, в то время как Аврора оглядывала юношу с ног до головы, чувствуя, что полностью солидарна в этом вопросе с дедом.

— А мне нравится, — заключила она, многозначительно кивнув головой.

— Маггловская мода, — подтвердил предположения Альбуса Абрахас; он развел руками, демонстрируя собственный наряд, а затем надвинул на лоб английское кепи из светлого твида в тон брюкам. Он расплылся в широкой улыбке и посмотрел на Аврору, облаченную в простое малиновое платье с узким подолом, высоким воротом и тканевыми стяжками на груди; поверх него была накинута обыкновенная осенняя мантия черного цвета. — Я бы сказал, что это не слишком подойдет для места, куда мы отправимся, но мне нравится.

Абрахас извлек из кармана пиджака волшебную палочку и стал производить манипуляции с её одеждой. Малиновое платье укоротилось до колен и стало набухать, точно безе, собирая под подолом множество подъюбников, в талии платье сузилось и подпоясалось тонким чёрным ремешком в тон туфлям на небольшом каблуке, которые были когда-то куплены Дамблдором в Косом переулке; они остались без изменения. Мантия укоротилась точно под длину платья и расклешилась, чтобы окружить необъятные юбки чернотой холщевой ткани, рукава плотно обхватили руки, но на плечах образовались небольшие фонарики. Аврора с любопытством оглядела себя, завязала пояс пальто и, оглядывая юбку, подобно кринолину окружившую её со всех сторон, спросила: