Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай
Шрифт:
– Видишь вон того человека, Луис? – спросил монах, продолжая смотреть в прежнем направлении, однако не указывая, кого именно он заметил в толпе.
– Честное слово, отец мой, я вижу тысячи людей, но ни один из них не похож на выходца с того света, только что явившегося из райских садов. Может быть, вы мне сами объясните, кто привлек ваше внимание?
– Видишь человека с лицом повелителя, чей важный и гордый облик так не вяжется с бедной одеждой? Впрочем, не такой уж бедной – сейчас он одет приличнее и, наверно, лучше обеспечен, чем раньше, – но, во всяком случае, костюм его не дворянский, хотя и в таком наряде он
– Кажется, я понял, о ком вы говорите. Это вон тот человек с серьезным лицом и весьма достойной осанкой, несмотря на скромное одеяние. Но что в нем особенного? Ни в его внешности, ни в поведении нет ничего предосудительного.
– Несомненно! Однако я имел в виду не это, а благородство и величавость его манер, обычно столь несвойственных тем, кто не привык повелевать.
– По одежде да и по всему облику я бы принял его за капитана или кормчего, повидавшего немало морей. Ну конечно, все признаки говорят, что это так!
– Ты не ошибся, Луис, он действительно мореплаватель из Генуи, имя его – Кристоваль Колон, или Христофор Колумб, как его называют итальянцы.
– Помнится, я слышал об одном адмирале с таким же именем, который отличился во время войны в южных морях, а недавно отправился в дальнее плавание на восток.
– Нет, этот еще далеко не адмирал, однако возможно, он из той же семьи, поскольку они соотечественники. Пока он не адмирал, но верит, что будет адмиралом, а может быть, даже и королем!
– В таком случае, это либо тщеславный глупец, либо безумец!
– Ни то ни другое. Образованностью он превзошел многих наших ученых богословов, и, к чести его будь сказано, он один из самых преданных церкви христиан во всей Испании. По всему видно, что ты слишком много пробыл в чужих странах и слишком мало при дворе, иначе ты знал бы историю этого необычайного человека. За последние годы одно его имя вызывает смех у легкомысленных болтунов и заставляет задумываться людей мудрых и осмотрительных – не кроется ли в его душе самая страшная и пагубная ересь!
– Ваши слова возбуждают во мне любопытство, отец Педро. Что же он за человек?
– Сплошная загадка. Сколько я ни молился, сколько ни рылся в монастырских библиотеках, все мои попытки проникнуть в его тайну ни к чему не привели… Пойдем, Луис, сядем вон на тот камень, и я расскажу, почему этого человека считают столь необычайным. Прежде всего да будет тебе известно, что он явился сюда семь лет назад. Он утверждал, будто сделал большое открытие. По его словам, если отправиться в океан и плыть все время на запад через неведомое и неизмеримое пространство, можно будет достичь далекой Индии, богатого острова Сипанго и берегов королевства Катай, о котором до нас дошли самые удивительные рассказы некоего Марко Поло [23] .
23
Марко Поло (1254–1324) – венецианский купец, первым из европейцев посетивший Китай и ряд других азиатских стран. Марко Поло называл Северный Китай – Катаем, а Японию – островом Сипанго.
– Святой Яго, помилуй нас! У него наверняка не все дома! – смеясь, прервал старика дон Луис. – Ведь это возможно только в том случае,
– Именно так ему и говорили чаще всего. Но у него находились ответы и на более веские возражения.
– Какие еще возражения могут быть более вескими? Разве наши глаза не говорят нам, что земля плоская?
– В этом он не согласен с большинством людей. И, сказать правду, сын мой Луис, спорить с ним трудно. Он мореплаватель, как ты сам догадался, и он говорит, что в океане, когда корабль еще далеко, сначала бывают видны только верхние паруса, затем, по мере его приближения, появляются нижние и, наконец, само судно. Но ведь и ты бывал на море и, наверно, наблюдал то же самое!
– Да, это действительно так, отец мой. Во время плавания нам встретился военный корабль английского короля. Сначала, как вы говорите, мы увидели верхний парус, белое пятнышко над водой; затем начали появляться остальные паруса, один за другим, пока мы не приблизились и не рассмотрели весь его гигантский корпус с бомбардами и пушками, которых было самое малое штук двадцать!
– Значит, ты согласен с Колоном и тоже думаешь, что земля круглая?
– Ну нет, клянусь святым Георгом Английским! Я повидал слишком много земель, чтобы попасться на такую глупую приманку. Франция, Англия, Бургундия, Германия и все прочие дальние страны на севере точно такие же ровные и плоские, как наша Кастилия!
– Но, если это так, почему же вы сначала увидели только верхние паруса английского корабля?
– Потому… потому, отец Педро, что эти паруса были всего виднее. Ну конечно, потому что их легче было заметить!
– Разве англичане ставят на верхушке мачт самые большие паруса?
– Конечно, нет, это было бы безумием! Хотя про них нельзя сказать, что они очень хорошие мореплаватели – наши соседи португальцы и генуэзцы куда лучше! – однако при всем этом англичане не такие уж дураки. Подумайте о силе ветра, и вы сами поймете, что самые большие паруса могут стоять только в самом низу.
– Тогда почему вы увидели маленькие паруса раньше больших?
– Поистине этот Христофор не потратил времени даром, беседуя с вами, мудрейший отец Педро! Однако вопрос еще не есть доказательство.
– Сократ тоже любил задавать вопросы, сын мой, но Сократ задавал их, чтобы ему отвечали!
– Чума меня забери, как говорят при дворе французского короля. Да ведь я-то не Сократ, добрейший отец Педро, а всего лишь ваш бывший воспитанник и родственник, Луис де Бобадилья граф де Льера, недостойный племянник любимицы королевы, маркизы де Мойя, самый высокородный из рыцарей Испании, хотя мои враги и утверждают, что это не так.
– Меня не интересует ни твоя родословная, ни твои причуды и недостатки, дон Луис де Бобадилья, потому что я знаю тебя и слежу за тобой с пеленок. У тебя только одно достоинство, и никто его не отнимет, – это удивительная правдивость. И ты еще никогда не проявлял ее с большей очевидностью, чем сейчас.
Добродушная улыбка достойного отца Педро смягчила едкую шутку, и юноша расхохотался, понимая, что сам поставил себя в глупое положение и что сердиться не на кого.
– Ах, отец Педро, прошу вас, перестаньте хоть сегодня школить меня! Поговорим лучше серьезно об этом необычном деле. Вы-то, надеюсь, не станете утверждать, будто земля круглая?