Мертвая тишина
Шрифт:
— Клэр отпирала эту дверь? — спрашивает Кейн.
Девушка задумывается. Вызволенная из жуткого номера, находясь в нашей компании, она потихоньку успокаивается.
— Не помню… Я просто… толкнула дверь, и она открылась… — Лурдес хмурится. — Хотя поддалась она не так легко, как я ожидала.
— Ладно, — заканчивает расспросы механик. — Давай-ка отведем тебя в кубрик, чтобы ты отдохнула и…
— Нет, одна я не останусь! — неистово мотает девушка головой, избегая моего взгляда.
И уж точно не останется со мной.
Пускай
— В кубрике спит Воллер. Или, если хочешь, можно на мостик, там сейчас Нис, — предлагает Кейн.
Лурдес кивает, и вместе они отправляются на мостик.
Я подхожу к открытому номеру.
Красный скотч явно порвался, когда открывали дверь. Свет внутри номера включен, и высохшее бурое озерцо крови на полу выглядит гораздо отвратительнее, нежели в лучах наших с Кейном фонарей на шлемах.
И тут я вижу ключ, по-прежнему торчащий из скважины. Из ярко-зеленой пластмассы. Единственный и неповторимый.
Через пару секунд возвращается Кейн. Он внимательно осматривает дверь, ключ, затем переводит взгляд на меня.
Я откашливаюсь.
— Так вот о том, что я хотела тебе рассказать с самого начала. Когда я проснулась, то кое-что увидела. Помнишь женщину, которую мы достали из-под кровати в одном из номеров? С повязкой на глазах.
— Помню, — невозмутимо отвечает он.
Собираюсь с духом и все ему выкладываю. Как она пыталась схватить меня. Как натужно хрипела.
Кейн хочет что-то сказать, однако меня уже не остановить:
— …А когда я посмотрела снова, ее уже не было. Ее… вообще не было. Галлюцинация. — Как же мне ненавистно признаваться в собственной несостоятельности! — Но я не думаю, что это я причастна к происшествию с Лурдес. Не согласуется по времени, насколько мне представляется… Но, естественно, я не могу гарантировать… — Я осекаюсь, затем перескакиваю к главному. — Я считаю, что ты должен сменить меня на посту капитана. — Слова даются мне с трудом, лицо у меня пылает от стыда и унижения. — Ради безопасности всех остальных.
— За этим-то ты и явилась на мостик, — медленно произносит Кейн. — Попросить меня принять капитанские полномочия.
— Да, — с облегчением признаюсь я.
— Но Лурдес в коридоре ты не заметила. — Он явно клонит к чему-то другому, не понимаю к чему.
— Нет. — Помявшись, я добавляю: — Во всяком случае, этого я не помню.
— Что же, ты подозреваешь, что в бессознательном состоянии устроила Лурдес прогулку по комнате страха? Открывала ей двери, а она каким-то образом умудрялась терять тебя на расстоянии всего лишь… сколько же тут… пятидесяти метров?
— Другого объяснения у меня нет, так что…
— Чушь!
Замечание выводит меня из себя, и я выпаливаю:
— Вовсе не чушь! Кейн, да ты хоть знаешь, что произошло на Феррисе?
— Это изложено в твоем досье, — устало
— Нет, ты читал официальный диагноз! Это всего лишь анализ, постфактум. А что произошло на самом деле, ты даже не представляешь! Это я убила колонистов! Ведь я знала, что означает карантин! — Та лента навсегда запечатлена в моем сознании. Белые печатные буквы на синем фоне поперек прохода в модуль. — Я нарушила протокол, проникнув в зараженную зону. Потому что была маленькой эгоисткой, и мне хотелось повидаться с подружкой.
Кейн вздрагивает и качает головой.
— Ты же была еще ребенком!
— С подружкой, которая к тому времени уже два дня как умерла, — добавляю я, провоцируя его на новые возражения.
Он открывает рот, и сразу закрывает. Меня охватывает чувство мрачного удовлетворения.
Сцена встает у меня перед глазами. Бекка в ночной рубашке — может, чуть поспокойнее и рассеяннее обычного. Я ужасно обрадована, что подруга вернулась. Что больше не придется отрабатывать за нее смены в оранжерее.
Моя трескотня эхом отдается в гробовой тишине модуля…
— Я не знала, что она умерла. И даже не осознавала, что что-то не так, пока меня не потащили оттуда в медицинский модуль на дезинфекцию. — Выдавливаю улыбку. — Я видела призраков еще до того, как осталась на станции одна среди мертвецов. Это вовсе не посттравматическое расстройство или нервный срыв вследствие стресса. Я — чокнутая. — Смолкаю на пару секунд. — Помнишь мою панику, когда мы выбрались из ЛИНА в грузовой отсек? — Не дожидаясь ответа, продолжаю: — Тогда я увидела свою мать. Моя давным-давно умершая мать что-то кричала мне.
У Кейна округляются глаза.
Вот-вот.
Я бессильно опускаюсь на пол.
— А когда мне было семнадцать — я уже готовилась покинуть интернат и ожидала решения, примет ли «Верукс» меня на обучение, — на Шоссе № 5 из-за меня произошло столкновение десяти машин. Потому что я увидела посреди дороги человека. Он звал на помощь. Я пошла к нему, но когда оказалась на месте… его и след простыл. А машины я заметила только потом. Они уворачивались от меня и сталкивались друг с другом. Маглевы запрограммированы на предотвращение наезда на пешехода. Что они и делали, ценой собственной безопасности.
…Ноздри мне обжигает вонь горящего металла и резины, и я мгновенно прихожу в себя. Повсюду вокруг меня блестящие корпуса машин, перевернутые и искореженные. Словно меня без всякого предупреждения забросили в район боевых действий. Рыдает какая-то женщина. Откуда-то из обломков доносится вымученный стон — и сменяется зловещей тишиной…
— Ущерб на тысячи долларов, несколько тяжелораненых. — Я горько ухмыляюсь. — «Верукс» не стал поднимать шум.
— Клэр, — начинает Кейн, но несколько нерешительно. Смотреть на него — выше моих сил. Вдруг увижу на его лице ужас. Это меня просто убьет.