Мертвая зыбь (др. перевод)
Шрифт:
– Здесь Мартин и чалил свои лайбы, – сказал он.
– А где ж еще-то… Этот драный пирс и назывался тогда терминалом.
Смотреть больше было не на что. Герлофу стало холодно, несмотря на теплое зимнее пальто. Никакого желания идти на эти полуразвалившиеся мостки у него не было.
По дороге назад Герлоф обернулся на территорию лесопилки. Там по-прежнему никого не было.
И тут он внезапно остановился. Его осенило. Мысль была совершенно нелогичной, всплыла откуда-то из подсознания, как сом из
– Здесь все и началось…
– Что началось?
– Все. Нильс Кант, и Йенс, и… Мой внук погиб из-за этого… из-за чего-то, что началось именно здесь.
– Здесь, в Рамнебю?
– Не в Рамнебю, а именно здесь. На лесопилке.
– Откуда ты знаешь? Доказать можешь?
– Я это ясно чувствую, – сказал Герлоф, прекрасно понимая, насколько глупо это звучит, но все же продолжил: – Здесь была какая-то встреча… Нильс Кант встретился, наконец, со своим дядей, и о чем-то они договорились. Что-то в этом роде.
Он уже не был так уверен, как полминуты назад.
– Ну что? Тогда домой?
Герлоф медленно опустил голову и со стоном двинулся с места.
Герлоф ждал в машине. Они остановились на пустой Лармгатан в центре Кальмара. Йон захотел навестить свою сестру.
И что же? Дал им что-нибудь музей дерева? Герлоф сомневался.
Дверь в подъезд, где жила Ингрид, открылась, и появился Йон. Быстро пересек улицу и открыл дверцу.
– Как она? – спросил Герлоф.
Йон молча сунул ключ в замок и запустил двигатель. Они выехали из Кальмара на Эландское шоссе. Только на мосту Герлоф почувствовал, что Йон молчит неспроста.
– Что-то не так? – спросил он. – Что-то с Ингрид?
– Они взяли Андерса. Приехали и взяли.
– Где? У Ингрид?
Йон коротко кивнул.
– У тетки спрятался. А они его взяли.
– Взяли… что значит – взяли? Полиция «берет» кого-то, только если они думают, что…
– Ингрид сказала – вошли, даже не постучали. Сказали только – вы, Андерс Хагман, поедете с нами в Боргхольм. И на вопросы отвечать не стали.
– А ты знал, что он в Кальмаре?
Йон молча кивнул.
– Э-эх, – крякнул Герлоф. – Как я и сказал утром – глупо невиновному прятаться, если его разыскивает полиция. Только лишние подозрения.
– Андерс им не доверяет. Тогда, в кемпинге, он-то как раз и старался предотвратить драку. А в суд угодил именно он, а не эти хлыщи из Стокгольма.
– Знаю. Несправедливо. – Герлоф немного подумал. – Но если это так… если полиция считает, что Андерс имеет отношение к исчезновению моего внука… у них есть за что зацепиться? Ты же знаешь Андерса лучше, чем все остальные, вместе взятые… у тебя-то у самого такое подозрение не возникало?
– Ты что? Андерс честный парень.
– То есть тебе даже
– Единственное преступление, которое он совершил в жизни, – спрятался как-то за кустами и подглядывал, как девушки переодевают купальники. И было ему тогда двенадцать лет. Или тринадцать. Я сказал ему, чтобы больше никогда не смел. И он даже и не пытался.
Герлоф кивнул.
– Преступление, конечно, но не особо тяжкое, а? Ты бы и сейчас не отказался…
– Я же сказал: Андерс честный и добрый парень. И все равно они его взяли.
Они съехали с моста.
Герлоф посмотрел на уходящий к горизонту альвар и снова кивнул.
– Поехали в Боргхольм. Еще раз попытаюсь поговорить с Мартином Мальмом. Пусть расскажет, что там было на самом деле.
25
– С Андерсом Хагманом разговаривать буду не я, – сказал Леннарт Юлии. – Приедет следователь по уголовным делам из Кальмара, они там обучены этим делам.
Они ехали в Боргхольм. Юлия впервые в жизни сидела в полицейском автомобиле.
– И что… долгий будет допрос? – Она покосилась на сидевшего рядом Леннарта. На нем была новая форменная куртка – зимняя, на подкладке, с тремя коронами на плече. Герб королевства – эмблема шведской полиции.
– Я бы не стал называть это допросом. Разговор, беседа… Он же не арестован, не задержан – ничего такого. Но если он признает, что взломал виллу Кантов, что собирал эти вырезки из газет, тогда, конечно… тогда ему придется отвечать и на вопросы о вашем сыне. Посмотрим, что он скажет на этот счет.
– Я все время пытаюсь вспомнить… – задумчиво сказала Юлия. – Пытаюсь вспомнить, проявлял ли когда-нибудь Андерс интерес к Йенсу. Но ничего такого не вспоминается.
– Вот и хорошо. Нельзя человека подозревать во всех смертных грехах только потому, что он совершил дурацкий поступок.
Утром они с Астрид пили кофе после завтрака, и тут позвонил Леннарт – Андерса Хагмана нашли в Кальмаре и привезли в Боргхольм. Через полчаса Леннарт приехал за ней. Юлия была ему благодарна, что он не отодвигает ее в сторону, как Герлофа, что позволяет ей быть в курсе расследования с самого начала, но почему-то нервничала. Что ее ждет?
– Вы же не посадите меня в той же комнате?
– Нет-нет, что вы… только Андерс и следователь. Никлас Бергман.
– А там что… такие стекла, что с одной стороны все видно, а с другой – ничего?
– Вы имеете в виду зеркало Гезелла? Стекло с односторонней проницаемостью? – улыбнулся Леннарт. – Нет-нет, ничего такого… вы, наверное, насмотрелись американских сериалов. Иногда применяем видеозапись, да и то очень редко. Конфронтация свидетелей… может, в Стокгольме этим и пользуются.