Мертвая зыбь (др. перевод)
Шрифт:
Ну что ж…
Хорошая у тебя голова, Герлоф, сделал он себе комплимент. Работает даже в такую стужу.
Но как до него добраться, до этого мешка?
Оказалось, что заросший пустырь не плавно переходит в пляж, как можно было бы ожидать. Волны постепенно подмыли берег и сформировали небольшой, в полметра, обрыв. Двадцать лет… да что двадцать, даже десять лет назад Герлоф, не задумываясь, спрыгнул бы на песок, ну, может, рукой бы оперся для страховки, а сейчас у него никакой уверенности не было.
Он с трудом присел и постарался
От удара у него перехватило дыхание, и он несколько секунд лежал, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
До мешка оставалось всего несколько метров.
Но добраться до него Герлоф не мог – что-то он сломал. План был хорош, но осуществиться ему не суждено. Он не мог даже пошевелиться.
И он закрыл глаза. Даже урчание автомобильного мотора поблизости его не заинтересовало.
Какое ему дело, кого там черт принес…
34
Они довольно много ездили в этот день, и радио в машине Леннарта ни разу не дало о себе знать. Но теперь, когда Леннарт связался с отделом чрезвычайных ситуаций в Кальмаре, оно не умолкало ни на минуту. То и дело сквозь треск помех пробивались отдельные фразы – на каком-то тарабарском языке, потому что ни одной из них Юлия расшифровать не могла. Но Леннарт, похоже, все понимал.
– Патрули с собаками, как всегда, запаздывают, – сказал он. – Кинологи, что с них взять… Но вертолет скоро появится.
– Когда?
– Через несколько минут. С инфракрасной камерой, – добавил он.
– Инфракрасной?
– Ну да. Камера ночного видения. Реагирует на все, что теплее окружающей среды. На телесное тепло, к примеру.
– Здорово, – с притворным энтузиазмом сказала Юлия. Спокойнее ей не стало.
Она все время смотрела по сторонам, но в половине седьмого уже было темно, как ночью. Она даже не могла определить, по какому участку шоссе они едут.
– Вечно этот Герлоф… что мне, запирать его прикажете? – раздраженно заявила Буэль.
Но беспокойство Юлии очень быстро передалось и ей. Она послала людей по маршруту автобуса – не сидит ли Герлоф на какой-нибудь из остановок.
Леннарт, поначалу совершенно спокойный, тоже сообразил, что дело серьезное.
Он связался по радио с дежурным офицером полиции в Боргхольме.
Несколько коротких телефонных разговоров – и ему удалось вычислить водителя автобуса, на котором ехал Герлоф. Тот уже делал обратный рейс из Бюкселькрука в Боргхольм. Разговор с ним мало что дал. Он не запомнил Герлофа. Единственное, что водитель знал точно, – две остановки по требованию до Марнеса и еще три на отрезке от Марнеса до Бюкселькрука. Несколько раз повторил: две и три.
В
Дождь не прекращался. Они поехали на юг от Марнеса, хотя никакой уверенности, что Герлоф не проспал и не вышел где-то уже по дороге в Бюкселькрук, у них не было.
– Ничего же не видно… – почти прошептала Юлия.
Собственно, и смотреть не на что – в этот холодный и дождливый вечер на дороге было пусто. Темные канавы, кусты, вдоль обочины воткнуты палочки с катафотами. А за ними – еле различимые силуэты кустов и деревьев.
Заскрипело и захрипело радио.
– Вертолет в воздухе, держит курс на Марнес.
На этот раз она поняла – наверное, потому, что ждала именно этих слов. Это их единственная надежда.
– А это вообще… похоже на Герлофа? – спросил Леннарт.
– Что?
– Ну… бывало с ним такое раньше? Такая… непредсказуемость.
Юлия энергично замотала головой.
– Никогда. – Она задумалась и добавила: – У него совершенно ясная голова. Даже чересчур. Я не удивлюсь, если он сошел с автобуса и направился по каким-то своим делам. Он слишком много думает.
– Мы его найдем, – твердо сказал Леннарт.
– У него очень теплое пальто. Зимнее…
– В зимнем пальто можно продержаться всю ночь. Особенно, если найти, где спрятаться от ветра.
Где спрячешься от ветра в альваре, подумала Юлия, но промолчала.
35
– Герлоф! Где он, Герлоф?
Герлоф с трудом открыл глаза – ему не хотелось отрываться от волшебного сна – он идет на своей лайбе под парусами, светит солнце, журчит прозрачная вода… он с трудом открыл глаза и тут же зажмурился от дождя.
– Что? – спросил он хрипло, а может, и не спросил, а только подумал.
Он лежал на спине на холодном мокром песке. Невыносимо болела правая нога.
Над собой, прямо на покрытом травой уступе, он смутно различил тень. Вот это кто… владелец отеля и ресторанов Гуннар Юнгер в своей химически-желтой рекламной куртке.
Не сон ли это? Нет, похоже, не сон. Но Юнгер уже не улыбается. Он зол и хмур.
– Где мой телефон?
У Герлофа пересохло во рту, он почти не мог говорить.
– Спрятал, – почти беззвучно прошептал он.
– Спрятал? Куда? В задницу засунул?
– Иди и поищи, Гуннар. Может, и найдешь.
Но Юнгер не двигался с места, и Герлоф не сразу, но понял почему. На мокром песке его начищенные башмаки оставят такие следы, которые не смоет никаким дождем.
Мобильник лежал у него в кармане брюк, так что он сильно преувеличил, когда сказал «спрятал», но пусть Гуннар придумает, как ему выудить у Герлофа свой телефон.
– Ты крепкий мужик, Герлоф, – сказал Гуннар и выпрямился. – Упал, как я вижу? Ударился, наверное?