Мертвец
Шрифт:
Очень удобные, — согласно кивал я, — чрезвычайно удобные...
Что он пристал ко мне со своими ботинками? Что же так голова-то болтается... Нет, надо было на эту неделю отгулы брать.
Я развернул петушок, но он оказался не кислый, а сладкий, и от жжёного сахара замутило сильнее.
Что это с тобой? — заметил Упырь. — Что-то ты нехорошо выглядишь...
Солнце напекло, я же говорю...
У меня есть таблетки от укачивания...
Упырь полез в карманы, и я ужаснулся, что сейчас он будет нудно искать аптечку и рассказывать, что вот эти таблетки его папа
Стройся! — крикнул Озеров. — Инструктаж!
Инструктаж, — сказал я. — Послушаем...
Народ засуетился, и очень скоро мы выстроились
неровным полукругом, в центре устроился Озеров и стал бить оловянной ложкой в оловянную миску. Когда все успокоились, Озеров сказал:
Несколько слов касательно...
Касательно экспедиции. Озеров очертил маршрут, рассказал, как и куда и правила поведения в лесу: пива не пить, табак не курить, во всём слушаться его, иначе легко утонуть в болоте, быть задранным медведем или наткнуться на сук. Ну и так далее, и так далее, и так далее.
Я не очень слушал, мне хотелось пить, и внутри что-то дрожало. Упырь, наоборот, даже уши от внимания расправил.
Наша задача проста, — закончил Озеров через несколько минут. — Мы должны хорошо погулять, хорошо отдохнуть, набраться хорошего настроения.
Он подождал, пока по полукругу пойдёт недоуменный ропот, и закончил уже окончательно:
Ну и, разумеется, найти метеорит. У нас есть миноискатели, карты и целая куча энтузиазма!
Народ засвистел, заулюлюкал, некоторые даже в ладоши захлопали, проявили тот самый энтузиазм. Назойливо запиликал телефон, Озеров вытащил трубку, начался разговор, посвящённый двум тоннам говядины, акцизам на табак, рисовой крупе и рису в расфасовке. Мы все стояли вокруг и терпеливо ждали. Озеров закончил переговоры, демонстративно отключил трубку.
Вопросы есть? — Озеров оглядел народ.
Вопросов не было, все и так всё знали.
Я ткнул Упыря локтем.
Есть. — Он проснулся и выступил вперёд. — Я хотел насчёт провалов спросить. Мы к провалам... не пойдём?
К провалам мы не пойдём ни в коем случае, — громко объявил Озеров. — Провалы чрезвычайно опасны, и без специального оборудования туда нельзя. Хотя мы будем на Филькином ключе, а это достаточно близко. Но к провалам мы даже не приблизимся.
А то ещё провалимся, — пошутил кто-то, и все засмеялись.
Совершенно верно, — серьёзно сказал Озеров. — Наш поход рассчитан на два дня, и я настоятельно всех прошу не разбегаться по лесу, держаться кучно! Лес — это не игрушки!
В нём кукуют кукушки! — выкрикнул юморист, и все уже заржали.
И Озеров тоже заржал. А затем снова просвистел в свисток и крикнул:
А теперь — вперёд!
Городок у нас маленький, я уже говорил это тысячу раз. Встань возле главпочтамта, иди в любую сторону, через двадцать минут будешь в лесу. Ну, максимум через полчаса. В грибной год грибы растут везде, даже на Советской. Благодать. Так что с походами — никаких проблем.
Вообще.
Мы выстроились
Будем последними.
Почему?
Меньше народу — больше кислороду. И это... Я с Катькой поцапался немного, сам понимаешь... Ну, да ты, наверное, в курсе... Так что пока не стоит глаза ей мозолить, лучше чуть подотстать слегка.
Конечно-конечно, — закивал Упырь, оценив мою откровенность. — Конечно, так лучше.
К тому же последними идти легче. Первые пробивают воздух, за ними создаётся разряжённая зона, затрачивается меньше электричества.
Какого электричества?
Душевного. Правда, есть риск попасть в зону душевной турбулентности, но наш пилот крепко держит курс.
Я кивнул на Озерова.
Прикалываешься...
Я совершенно серьезён, — сказал я. — Идём последними.
Возле Риковского моста Озеров остановился и прочитал лекцию про мост. Когда построен, для чего построен, сколько самоубийц с него утопилось, ну и в том же духе. Если так и дальше будет, если Озеров будет про каждую осину читать лекцию, мы до метеорита никогда не доберёмся вообще.
После моста мы свернули направо, прошлёпали немного вдоль берега, а потом начался уже и лес. В этой стороне от города хорошие леса: лесопильщики не добрались.
Озеров держался в середине колонны. Он насвистывал какую-то песенку, потом предложил и народу что-нибудь спеть, для придания бодрости. И сам сразу затянул: «Как на Чёрный ерик, как на Чёрный ерик выгнали казаки...» — ну и так далее. Про десять тысяч лошадей. И все дружно и как-то бешено подхватили. Мне петь совсем не хотелось, но выпадать из строя нельзя было, я тоже затянул про братцев и лихого атамана.
Упырь подпевал. Любо, братцы, любо.
Через два часа похода Озеров объявил привал. Народ раскидался под соснами, мы с Упырём расположились под одинокой ёлкой. Озеров бодро бродил вокруг, пересчитывал контингент. Нас тоже пересчитал. На Упыре задержался чуть дольше, — возможно, узнал. Это даже лучше.
Гонит Озеров. — Я сорвал еловый хвостик, стал жевать. — Гонит.
Почему?
Не хочет никого к провалам подпускать. В прошлом году туда хотели провести дорогу, но Озеров не разрешил. Почему? Потому что там на самом деле что-то есть. В провалах.
И что там есть?
Я промолчал, пожал плечами.
Я опять в Интернете смотрел, — сказал Упырь, — про провалы. Там ещё в девятнадцатом веке что-то странное происходило...
А ты что думал, — я выплюнул зелёную жвачку, — наш город вообще необычное место. И всё время что-то происходит. Загадочное такое... Вот мы возле музея собирались сегодня. А в музее окно разбито — видал?
Ну да, — кивнул Упырь, — видал. И в газете писали. Ограбление случилось...
Ограбление! — плюнул я. — Да ты сам подумай — кто в нашем городе осмелится грабить Озерова? Никто. Дураков нет. К тому же грабить его любимый музей... Чревато для жизни. Кто мог украсть у Озерова, кроме самого Озерова?