Мертвецы зимы
Шрифт:
Я повернулся к другим больным, дремлющим рядом со мной на берегу.
— Вы видели это? — воскликнул я. — Я исцелен! Я исцелен!
Несколько человек кивнули мне, но видно было, что им не было никакого дела до меня.
«Эми» вздохнула.
— Бедняжки, чтобы вылечить их, требуется гораздо больше усилий. Ты ведь знаешь, каково это.
— Но… почему так?
— Ну, я считаю, что не будет особого вреда, если я расскажу тебе, тем более что сейчас ты в порядке. — «Эми» фыркнула. — Ты… Ну, ты был болен лишь слегка. Маленькое такое недомогание. Но достаточно, чтобы…
Теплое милое
— Достаточно, чтобы заставить меня довериться вам, — закончил я мрачно.
«Эми» кивнула.
— Прости, малыш.
— Но ведь… Доктор Блум не стал бы… — не понимал я.
Она погладила меня по волосам.
— Он здесь ни при чем, — сказала она. — Он вообще не в курсе.
— Тогда чья же это была идея? — спросил я.
В этот момент из тумана появилась знакомая, необычно одетая фигура. Это был князь Борис, но не в пижаме или халате, а в полном военном обмундировании, в стиле игры «Заключенный Зельды» [16] . Он подошел ко мне и поклонился, щелкнув каблуками.
16
Компьютерная игра (прим. переводчика).
— Это была моя идея, — сказал он бархатным вкрадчивым голосом. — Это я предложил Косову заразить Вас.
Он резко повернулся к «Эми».
— Вы уже узнали у него всё, что хотели?
Она мрачно кивнула. Было что-то странное в том, как она смотрела на него, что-то пугающее.
— Мы узнали многое. Он не из этого мира. Он путешествовал во времени.
Князь Борис рассмеялся.
— О, это поистине чудесно! — он взглянул на меня с издевательским почтением. — Как оригинально! Доктор упоминал нечто подобное в нашей беседе, но я хочу узнать, как именно?
— Не скажу, — отрывисто выкрикнул я.
— В синей будке, называемой ТАРДИС, — сказала «Эми» мрачно. — Он не знает, как она работает. Единственный, кто может ей управлять — это Доктор.
— О, вот как? — сказал Борис, снова засмеявшись. — Интересно. Очень интересно. А что насчет девчонки?
«Эми» пожала плечами.
— Она очень важна для этого человека. Он опасается, что она любит не его, а Доктора.
— Ой! — вскрикнул я. — Всё намного сложнее, чем вы думаете!
«Эми» повернулась ко мне и подмигнула.
— Вовсе нет, малыш.
Князь Борис фыркнул.
— Так ты ревнуешь свою жену? — поинтересовался он.
Я постарался ответить как можно тверже.
— Да, а кто бы не стал?
— Занятно, — хмыкнул князь.
Он схватил за руку создание, похожее на мою Эми, и начал целовать его, долго, медленно, при этом наблюдая за моей реакцией. Я возненавидел его.
— Мило! — сказал он, наконец. — Конечно, если бы твоя жена по-настоящему любила тебя, то была бы сейчас здесь. А где она? — он оглядел берег, гримасничая, словно опереточный злодей, затем пожал плечами.
— О мой милый друг Рори, — сказал он. — Я вовсе не думаю, что ты важен для нее. Твои друзья бросили тебя…
«Кто бы говорил», — подумал я мрачно.
— Они оставили тебя мне, — продолжил князь. Снова схватив ложную Эми, он, смеясь, закружил ее в вальсе. —
— Что? — сощурил я глаза. — А я-то считал вас добрым человеком!
Князь Борис вздохнул и поцокал языком, словно старая леди в кондитерской.
— Нет, это была не доброта, — сказал он. — Скорее простая вежливость. А теперь, если позволите…
Он повернулся было, чтобы уйти, но «Эми» остановила его, мягко коснувшись рукой его плеча.
— Ну? — раздраженно повернулся он. — Чего тебе?
— Теперь, после того как мы вылечили мистера Вильямса, можно ли мне отпустить его и вернуться в Море? — спросила она.
Князь отрицательно покачал головой.
— Нет, нельзя. Осуши его полностью.
С этими словами он скрылся в тумане.
Дневник Доктора Блума
7 декабря 1783
Ужасная досада, но иногда даже доброта Пердиты ко мне не делает жизнь проще. Она сжала мою руку возле аспидистры.
— Все будет хорошо, мой милый! — сказала она.
Иногда ее оптимизм только раздражает меня. Вот как сейчас. Я махнул рукой в сторону коридора.
— Как, когда? Ты что, не видишь? Князь Борис взял верх! Он все испортил! Он сошел с ума. Я-то думал, что мне достаточно разобраться с Доктором, но теперь! Мои пациенты — ты только взгляни на них! Клиника превратилась в сумасшедший дом!
Пердита взглянула на меня.
— Я знаю, милый.
— Но что же нам делать?
Она подумала.
— Я знаю кое-кого, кто сможет нам помочь, — сказала она. — Но, боюсь, тебе это не понравится.
Вскоре мы оказались возле двери моего собственного кабинета и начали стучать в нее. С пылающими от смущения и злости щеками! Но Пердита ободряюще кивнула мне, позволив мне продолжить стук. Я снова постучал и стал ждать. Это напомнило мне ожидание перед дверью господина Густаффсона — нашего декана в медицинской академии Швейцарии. Я снова почувствовал себя на миг студентом, взволнованным, полным идей…
Письмо от Марии
Сент-Кристоф,
7 декабря 1783
Мамочка!
Я так напугана — это место такое ужасное! Я просто больше не могу здесь оставаться. Это просто жутко. Во-первых, здесь туман и гроза — они бушуют прямо в коридорах. Во-вторых, другие больные. Они ведут себя чрезвычайно странно.
И, наконец, здесь есть князь Борис, который вдруг оказался ужасно злым.
Он похож на… Ты, наверно, помнишь тетушку Клодетту, которая была такой доброй и милой до тех пор, пока не умер дядюшка Жан и не оставил ей богатое наследство. Потом она стала непредсказуемой и жестокой, и начала спускать на всех собак. Вот и с князем то же самое, словно у него появилась возможность показать свою злобную натуру во всей красе. Мне это не нравится. Он ужасно неприятный.