Мертвых не судят
Шрифт:
— Вам кто нужен? Водитель? Я — водитель, — тихо сказал Быков. — Машину знаю. А еще могу на балалайке играть. Только ведь это без надобности.
— На балалайке, — хохотнул Роберт и сразу посерьезнел. — Это хорошо. Только грубить не стоит.
— И в мыслях не было, — мотнул головой Быков. — Вы спрашиваете, я отвечаю.
— Оставь, Роберт, — вмешался Джума, — чего пристал к человеку? Тебе водила нужен или, может, ботаник?
— А я хочу понять, что это за человек. — Роберт сверлил Быкова взглядом. — Он мой товар повезет. Я ему доверять должен.
— Ему можно доверять, — примирительно сказал Джума, — его тут знают.
— Кто? — спросил Роберт. — Кто
Быкова все больше раздражал этот разговор. Но он решил сдерживаться. Ему нужна была работа.
— Парыгин меня знает, — пробормотал он, — Рахмонов знает. Я у них груз возил.
— Парыгин, Рахмонов! — Роберт презрительно почмокал мокрыми толстыми губами. — Я с ними не работаю. Конкурирующая фирма.
— И я больше не работаю, — охотно согласился Быков. — Меня их расценки не устраивают. Но год назад я ихний трейлер в Новосибирск доставил. Претензий не было. Можете навести справки.
— Хорошо, справки наведем. А как ты на меня вышел? — допытывался Роберт. — Расскажи, Костя, будь любезен. Ведь ты не местный, да? Сюда как попал?
— Я не местный, — согласился Быков, — но почти здешний. В армии два года в этих местах служил. Дружками обзавелся. Да и после того бывал частенько.
— А сейчас?
— Да я же рассказывал.
— Еще расскажи, — ухмыльнулся Роберт. — Вот, Джума Ахмадович тоже послушает.
— Приехал на прошлой неделе, — скучно сказал Быков. — Я же знаю: у вас сезон начинается, дальнобойщики нужны. Только оказалось, что мой дружок, с которым мы в паре работали, два месяца как отсюда уехал. Насовсем. Многие теперь, я смотрю, от вас уезжают… Покрутился на базаре, поговорил с шоферами, один и посоветовал к вам обратиться.
— Кто? — коротко спросил Джума.
— Да из ваших, зовут — Витек. Пожилой такой.
— Как у тебя все просто получается, — невпопад, но агрессивно сказал Роберт.
Тогда Быков решил, что пришло время обижаться.
— Я не навязываюсь, — сухо сказал он. — Я — шофер. Водила. Не кассиром прошусь и не бухгалтером. Меня через госбезопасность проверять не нужно.
Он встал и шагнул к выходу с веранды.
— Ну-ну, — Джума придержал его за руку. — Зачем горячиться! Все нормально, Костя. Нам твоя анкета не нужна. Пойди посиди минутку во дворике. Мы сейчас выйдем.
Они встали и ушли в дом, плотно прикрыв за собой дверь. Быков спустился с веранды и присел на плетеный стул под персиковым деревом. Из низенькой пристройки вышел парнишка лет десяти с охапкой пожухлой травы в руках, посмотрел на Быкова со сдержанным интересом занятого важным делом человека, тут же отвел глаза и понес сено в овечий загончик возле ворот.
Ожидание затягивалось. Быков, не вставая, сорвал с дерева плод, надкусил, сморщился и отбросил. Наконец Джума и Роберт вернулись на веранду. Быков поднялся и шагнул навстречу.
— Хоп, ладно! — Роберт протянул руку и звонко шлепнул в ладонь Быкова. — Будем работать. Поедешь завтра с утра. Напарника тебе дадим хорошего — Озода, экспедитора нашего. Он и машину может вести, но только днем и по очень прямой дороге, ты это учти. Неопытный еще. Только вчера права купил. Командировочные получишь в конторе перед выездом, а окончательный расчет — когда вернешься. Деньги хорошие, будешь доволен. Если все будет удачно, дальше работать станем…
* * *
Несмотря ни на что, Быков любил этот город. Ни всеобщее помешательство на политике, ни безумие суверенитетов, ни даже изнуряющая жара не могли испортить того особого настроения, которое всегда приходило к нему, когда он брел улицами с пересохшими арыками, глинобитными, беленными
Он прошел через Зеленый базар, заполненный поровну продавцами и покупателями, напился теплой воды из питьевого фонтанчика и двинулся по относительно тихой улочке к своему временному жилищу,
После третьего поворота Быков понял, что за ним следят. Молодой, сильно упитанный парень с едва отросшими черными усиками, в белой рубахе и темных брюках из чересчур уж толстой по такой погоде ткани неотступно шагал метрах в десяти за спиной в том же неторопливом прогулочном темпе, что и Быков. Это удивило Быкова и позабавило. Чтобы окончательно убедиться в правильности своей догадки, он обошел вокруг квартала, то ускоряя шаги, то вовсе останавливаясь, словно в размышлении. Шпион следовал за ним старательно и неумело. Однажды, прозевав очередную смену темпа, он едва не ткнулся носом Быкову в спину. Тогда Быков повернулся к нему и сказал:
— Ну что, долго так ходить будем? Разве адреса моего не знаешь? Хочешь, скажу? Я как раз туда иду…
Парень дико посмотрел на него, шарахнулся в сторону и быстро скрылся за углом, размахивая руками,
«Может, ошибся», — подумал Быков и пошел дальше. Однако спустя несколько минут снова обнаружил за спиной своего преследователя. Хотя теперь уже он держался от Быкова намного дальше.
«Ну и черт с вами, пинкертоны паршивые, — вяло подумал Быков. — Давайте, проверяйте…»
Не оборачиваясь и не задерживаясь более, он поспешил на свою квартиру.
На высоком чистом лбу Саиды, едва она увидела Быкова, собрались тоненькие строгие морщинки.
— Опять лампу не выключил, — взволнованно сказала она. — Костя! Я комнату убирать стала, а лампа горит.
— Ладно, Саида, извини, — отмахнулся Быков. — Забыл, наверное.
— Электричество надо беречь, — убежденно молвила Саида и, чтобы смягчить строгость тона, улыбнулась. — Такой молодой, а память совсем плохая.
С выражением исполненною долга на лице она скрылась в доме.
Быков останавливался здесь уже в третий раз. Это был, наверное, самый тихий дом в квартале-махалле, потому что в нем не было детей. Много лет Саида и ее муж Ахмад безропотно и стойко переживали свою беду. Надо отдать должное, Ахмад относился к судьбе со смирением и жил с Саидой дружно, несмотря на ее совершенную неполноценность в глазах соседей и многочисленной родни. Ахмад был тихий, робкий человек, чья жизнь текла в однообразном, раз и навсегда установленном когда-то ритме. Утром он уходил на работу, аккуратно возвращаясь в одно и то же время вечером, а в выходные неспешно хлопотал по хозяйству. Настоящей главой семьи была, конечно же, энергичная Саида, красивая, статная, сохранившая почти нетронутой гладкость кожи даже в свои пятьдесят лет.
Быков сполоснул лицо теплой водой из-под крана и пошел в свою комнату.
Костя! — окликнула его из кухни Саида. — К тебе друг приходил.
Быков удивился.
— Какой друг?
— Твой друг, он так сказал. Парень такой высокий. Я сказала: тебя нет, он сказал — еще приду.
— А как он выгладит?
— Я чужих мужчин не разглядываю, — строго пошутила Саида, — Обыкновенно. Русский парень. Рубашка, брюки, в белых ботинках. Он еще придет.
— Ладно, — пробормотал Быков, вошел в комнату и повалился на кровать. Жарко было, сонно.