Мерзкий старикашка
Шрифт:
Это Зулик с ней договаривался, умничка такой.
На корабли загрузились споро, хотя Репка лезть на борт ни в какую не желала и к ней пришлось применить меры не только морального, но и физического воздействия — проще говоря, я ее по хребтине перетянул своим посохом, — да и были таковы. Течение попутное, ветер благоприятствует, так что невзирая даже на то, что после впадения Долговодной Великая Поо делает изрядного крюка к северу, выигрыш по времени должен быть где-то в половину дня пути. Спине моей, опять же, изрядное облегчение — стар я, по столько дней из седла не вылезать. Ну и натертым мозолям чуть ниже тоже.
Так
Остальные, едва мы отплыли, приготовились было с комфортом поскучать в дороге, но вредный Касец своим подчиненным всю малину обломал: заставил отрабатывать сабельный бой в условиях корабля, причем как индивидуальный, так и групповой. Тумил, разумеется, в молодецкой потехе принял участие, — как иначе-то? — благодаря чему выяснилось, что это со спатычем он весьма себе неплох, а вот саблист из него, мягко говоря, не очень.
Первый десятник сказал «Непорядок» (нет, на самом деле он высказался несколько развернутее и чуть менее цензурно, но смысл был именно таков) и принялся гонять стремянного, почти уже царского, лично. В хвост и в гриву, без перерыва на отдохнуть, с комментариями о том, сколько Тумил с той и или иной раной, условно ему только что нанесенной, протянет. Сроки, как правило, оказывались недолгими.
Я сидел на сваленных кучей тюках с чем-то мягким, поглаживал кошененка в коробчонке, и с благодушным видом кивал — ученье, мол, свет, ну или, как минимум, целые конечности и кишки в животе, а не на палубе. Дуэли среди воинско-аристократического сословия тут распространены, пусть, изрядно меньше чем во Франции времен всяких там Луев, но случаются, а Тумил — парень хоть и не глупый, но молодой и горячий, так что пущай обучается. Не пригодится — очень хорошо. А случись что — сможет за себя постоять, благодаря десятниковой науке. Это сейчас синяки от палок по всему телу ему радости доставляют небогато, а потом, глядишь, еще и «спасибо» скажет.
Ну и я за эту заботу скажу тоже. Касец, он вообще мужик-то, похоже, правильный, вояка знатный, был бы князем, даже самым размелкопоместным, уже и в сотники выбился бы не иначе. Надо будет ему, как на трон сяду, какой-никакой феод подыскать.
Латмур, надо думать, с этим прицелом именно его-то и послал.
— Лодка! Лодка прямо по курсу! — раздался крик впередсмотрящего.
Все немедленно прекратили тренировку и бросились к носу. Я тоже поднялся, и пригляделся к водной глади.
Действительно, прямо по курсу наблюдался небольшой челн, отчаянно выгребающий против течения нам на встречу. Человек на веслах сидел один, по одежде так особо и не скажешь из каких — не совсем голытьба, подробнее не разглядеть. Оглядывается время от времени, кричит чего-то, но ветер слова сносит.
— Капитан, примите этого человека на борт, — распорядился я, убирая Мышкина в его коробчонку.
Кот возмущенно цеплялся коготками за одежку, не желая вновь оказаться под крышкой, но его восстание было мной проигнорировано.
— Тебя посодют, а ты не мурлычь, — пробормотал я, закрывая туесок и убирая его за пазуху.
Полчаса спустя выбившийся из сил (еще бы — грести
— Беда, — выдохнул он. — Беда князь. Столичный голова учинил заговор.
— Присядь, присядь Ошмуд, отдышись, и изложи все по порядку, — князь Зулик аккуратно поддержал шатающегося от усталости витязя. — Да дайте вы ему воды кто-нибудь, ироды!
Чуть пришедший в себя дружинник рассказал вот что.
От заставы их выехало двое — один, чуть пораньше, с успокоительными новостями для Скалапета, князя Ливариади, — а второй, этот самый Ошмуд из Трутнева Улья, к генералам и Железной Руке. Ехал он вторым, дабы первый про его миссию ничего не знал, и рассказать, случись с ним какая неприятность, никому не смог.
Случилось ли с ним чего, или же нет, доподлинно Ошмуду было неизвестно, однако в столичный особняк князя первый гонец не явился по сей день, зато хефе-башкент и, ко всему прочему, старый друг князя Скалапета, сегодня утром, ни с того ни с сего, взял речной и морской порты Аарты под усиленный контроль силами стражи и подчиненного ему столичного гарнизона. Притом известие о том, что царевич Лисапет из Баратура двинулся через Эшпань уже стало достоянием не только узких кругов, но и каждой рыбной торговки.
Князья Коваргини и Самватини, отнюдь не будучи уверены в верности им хотя бы половины столичных служак, — Штарпен из Когтистых Свиней их не один год прикармливал, — но обоснованно опасаясь подлянки от столичного градоначальника, вызвали Ошмуда к себе, поспрашивать, не собирался ли царевич добираться рекой.
Тот, естественно, ничего по этому поводу сказать не мог, поскольку и правда был совершенно не в курсе дела. Князья-генералы почесали в затылках, отправили гонцов в лояльные лично им части, а Зуликова дружинника послали стеречь Поо, и на каждой проходящей лодье высматривать знакомые лица. А как увидит — предупредить царевича Лисапета, что верные полки будут под стенами Аарты не ранее чем через два дня.
— Я только доехал сюда, коня оставил в корчме, да лодку у местных рыбаков купил, а тут гляжу — лодьи идут. Я тотчас на весла, и… Едва успел, вот, — закончил дружинник.
— Серьезная ситуация, — помрачнел Касец, поворачиваясь ко мне.
Князья согласно закивали.
— Ваше высочество, если позволите, то я считаю — в столицу нам плыть сейчас нельзя, — добавил первый десятник. — Блистательные отважны, но немногочисленны, нас едва достаточно для защиты Ежиного Гнезда. В случае, если князь Штарпен замыслил измену, отбить порт будет стоить большой крови.
— Да и стоит ли устраивать в столице беспорядки? — добавил все еще зеленый Арцуд Софенский. — Это, в конце концов, единственный приличный морской порт на всю Ашшорию, и такие события могут больно ударить по торговле. А противиться большой силе хефе-башкент не посмеет.
Вот ты гляди, как человек о стране переживает! Аж помирать перестал как понял, что софенские товары могут в порту погнить без спроса.
— Ваше высочество, надо принять решение, — вступил Зулик.
Я поглядел на перевалившее зенит солнышко — мы к вечеру должны были до Аарты добраться, еще засветло, — перевел взгляд на берег и усмехнулся.