Мессалина
Шрифт:
— Как видишь. А ты следишь за одеждой? Какую ты мне дашь нишу?
Она указала на небольшие углубления вдоль стен, куда купальщики складывали свою одежду. Все ниши были заняты.
— Свободных нет, но я могу позаботиться о твоей одежде… Клади ее вот сюда.
Он взял один из деревянных ящиков, стоявших на длинных мраморных скамейках.
— Это тебе будет стоить два с половиной асса… Надеюсь, они у тебя найдутся?
— У меня только два, хватит с тебя и этого.
— С чего это я должен делать тебе скидку, когда полно других желающих?
Мессалина, уже успевшая уложить в ящик плащ, тогу и нижнюю тунику, совершенно голая уселась
— Выбирай: либо ты оказываешь мне доверие и я приношу тебе полуасс завтра, либо я целую тебя сейчас и еще раз после того, как ты позаботишься о моей одежде.
Раб засмеялся.
— Я выбираю поцелуи, только они должны быть весом в полуасс, а не в воробьиное перышко, — нахально сказал он.
Мессалина, в свою очередь, расхохоталась и с силой прижалась к юноше, желая ощутить своим животом тепло его тела и упругость члена; потом она обняла юношу и надолго соединила его губы со своими. Дерзкие руки раба, не удовлетворившегося ощупыванием Мессалининого зада и пользовавшегося тем, что девушка была не в состоянии сопротивляться, уже подбирались к более потаенным частям ее тела. Если б все зависело только от нее, если б она не боялась скандала в столь людном месте, она бы еще продлила объятие, вызывавшее в ней дивные ощущения. Но все же она смогла овладеть собой и, резко оттолкнув юношу, с усмешкой проговорила:
— Нечего тебе, маленький сатир, запускать пальцы в запретные места.
— Это почему же они запретные? — дерзнул спросить раб.
— Потому что здесь не место делать то, что ты бы хотел сделать.
— В этих банях я знаю не одно укромное местечко, где бы я мог заставить тебя стонать от удовольствия, — с апломбом заявил юноша.
— Да ты самоуверенный и с претензиями. Позаботься-ка лучше о моей одежде, если хочешь получить право на еще один поцелуй, когда я вернусь.
С этими словами она поспешила покинуть предбанник, опасаясь, как бы он не обнял ее снова и она не оказалась бы бессильной противиться его желанию.
Она прошла в зимний фригидарий — обширный зал с большим крытым бассейном и с подогревом воды для холодного купания. Бассейн располагался ближе к изогнутой части зала, вдоль стен которого стояли скамейки; сидящие на них праздные люди разглядывали купающихся и разговаривали между собой. Мессалина медленно шла, стараясь как можно прямее держать спину, чтобы подчеркнуть округлость груди, и ступать как можно грациознее, плавно двигая телом. Она миновала небольшие группки беседующих людей, ища глазами кого-нибудь из знакомых или мужчину, который мог бы ей понравиться. Она с удовольствием отметила, не выказывая, однако, своей озабоченности, что мужчины открыто провожают ее взглядами. Подняв руки к затылку, она распустила волосы, и они мягкими локонами упали ей на плечи. Несмотря на некоторую напыщенность жестов, ее красота и грация вызывали восхищение у мужчин и зависть — у женщин.
— Ты можешь говорить все, что угодно, — не понизив голоса, сказал мужчина, когда она проходила мимо, явно не согласной с ним женщине, — но она красива, как Венера, и у нее осанка и поступь императрицы.
Мессалина с сожалением отметила, что тот, кому принадлежали эти слова, был, на ее взгляд, слишком худ, к тому же седая шевелюра и морщинистая кожа выдавали его уже почтенный возраст.
Фригидарий через множество арок соединялся с другим залом, хорошо освещенным, пол которого был выложен белой мозаикой с черным цветочным орнаментом, а посредине находилась песочная площадка. Здесь мужчины, большей частью молодые, и несколько женщин разогревались либо игрой в мяч, либо борьбой, либо делая какие-то силовые упражнения. Поодаль, в портике, ведущем во двор, Мессалина увидела мужчин и даже одну женщину, которые накачивали мышцы рук, манипулируя тяжелыми свинцовыми гирями. Ее удивило, что женщина стремится соперничать в этом с мужчинами, хотя она слышала от матери, что известны факты, когда женщины благородного происхождения даже выходили на арену, чтобы помериться силами с гладиаторами. Она хотела было поближе рассмотреть эту странную женщину, но тут ее внимание привлек полный лысый мужчина с сальной кожей, одетый в легкую короткую тунику цвета утренней зари, который бросал зеленые мячи двум мальчикам, все трое стояли треугольником. Тяжелые неловкие прыжки мужчины, чудно контрастирующие с изящными движениями мальчиков, на время развлекли Мессалину; она уселась на каменную скамью в глубине зала, чтобы позабавить себя зрелищем всех этих игроков.
Вскоре ее взгляд остановился на человеке лет тридцати, в котором она узнала одного из слуг, живущих в родительском доме. Его звали Саббио, он был вольноотпущенником, в доме служил экономом, а поступил на службу всего несколько месяцев назад, так что у Мессалины не было случая обратить на него внимание. Он упражнялся в борьбе с каким-то крепким юношей и выглядел в этом деле таким умелым, что Мессалине доставляло удовольствие смотреть на его смазанное маслом гибкое и сильное тело с развитыми мускулами. Красивым приемом Саббио ухватил противника за поясницу, мощным рывком приподнял его и, бросив на песок, коленями прижал ему плечи. Мессалина так громко зааплодировала, что он обернулся, узнал ее и, оставив юношу, направился к ней.
— Госпожа, — сказал он, приветствуя Мессалину, — ты здесь совсем одна?
— Разумеется. Ты же знаешь, что моя мать уехала сегодня рано утром. Я не знала, что ты здесь. И еще я не знала, что ты такой хороший борец.
— Я хотел бы им стать. Но боги не пожелали этого.
Молодой человек стоял прямо перед Мессалиной. Его широкая грудь поднималась и опускалась в ритм учащенных ударов его натруженного борьбой сердца. В голове Мессалины мелькнуло, что он красив, и она удивилась, что не приметила его раньше. Правда, взгляд притягивало скорее его прекрасно сложенное чувственное тело, открывшееся благодаря полной наготе, нежели его лицо, которому, чтобы поражать воображение, недоставало своеобразия. Она поняла, что он желает ее, и испытала смешанное чувство неловкости и удовольствия. Он, тоже несколько смутившись, сказал:
— Если позволишь, я проведу тебя по этим термам… Я вижу, тебе холодно стоять здесь без движения. Давай пойдем в тепидарий.
Она взяла протянутую ей руку и пошла рядом с ним в соседний большой сводчатый зал, где два бассейна с теплой водой были заполнены купальщиками.
По-прежнему не видя того, кого ей хотелось увидеть, она отважилась спросить у своего спутника:
— Ты знаешь Валерия Азиатика?
— Я несколько раз встречал его, но никогда с ним не говорил. Да и с чего мне с ним говорить? Он человек не моего круга…