Месть фермера
Шрифт:
— Нет тут никакого Пасьянса, — заявил первый стрелок. — Кто ты такой?
— Меня зовут Джон Сэксон. Я тот, кто убил Боба Уизерелла, и подумал, что его брат захочет разобраться со мной сегодня утром.
— Ну, будь я проклят! — воскликнул бандит.
Двое его друзей подошли ближе. Все трое выглядели такими же свирепыми, как люди Сэксона, ожидавшие на опушке леса. «А ведь и те и другие могут расстаться с жизнью прежде, чем солнце поднимется над холмами», — подумал Джон.
— Значит, ты Сэксон, вот как? — ухмыльнулся стрелок. — Тогда почему бы нам не всадить в
— Я объясню тебе почему, — ответил Джон, глядя прямо в глаза собеседника. — Ваш вожак считает меня своей добычей, поэтому если кто-то из вас забежит вперед него, ему не поздоровится. — Он указал на долину. — Сейчас я поеду туда и буду ждать за тем большим черным валуном. Это достаточно близко отсюда, чтобы вы могли видеть всю забаву, и достаточно далеко, чтобы вы не могли пристрелить меня, когда я продырявлю Пасьянса. А теперь пусть один из вас пойдет в дом и скажет ему, что я прибыл покончить с семьей Уизереллов.
Сэксон повернул коня и неторопливо направился к валуну.
— Не понимаю, почему… — начал один из бандитов.
— Заткнись! — прервал его другой. — Может, Сэксон и чокнутый, но в этом он прав. Босс захочет сам с ним разобраться. Господи, ну и нервы у этого парня!
Джон подъехал к валуну и спокойно огляделся.
Справа темнел лес, где ждали с лошадьми его помощники. Он сам служил приманкой, которая должна была завлечь главного врага. Когда Пасьянс займется им, а остальные бандиты выйдут поглазеть на схватку, люди Сэксона атакуют их с холма и сбросят в ручей.
План был настолько прост, что оставалось лишь удивляться, почему его не использовали раньше. Единственное новшество заключалось в том, что человеческую жизнь предлагали в качестве приманки, дабы сделать ловушку привлекательной. Даже на таком расстоянии от дома Джону грозила опасность. Метким стрелкам не составило бы труда нашпиговать его свинцом. Во всяком случае, они легко могли попасть в лошадь, а потом преследовать его пешего.
Нет, ему лучше оставаться на месте. Чтобы в этом убедиться, достаточно было взглянуть на парня, который залег перед домом с ружьем, тщательно нацеленным на Джона, готовый в любой момент отправить его в мир иной.
Наконец появился Пасьянс.
Сэксон сразу догадался, кто это, увидев, как он неторопливо шагнул за порог и задержался на крыльце, слегка склонив голову набок, словно любовался пейзажем, а не высматривал врага. Когда Пасьянс спускался по ступенькам, на его сапогах поблескивали шпоры, а на мексиканском сомбреро — металлическая лента. Мерцающий ярко-голубой шелк рубашки выразительно оттенял алый шейный платок. Даже массивная фигура выглядела изящной и элегантной.
Пасьянс был таким же высоким, как его покойный брат, и почти не уступал Сэксону ростом и шириной плеч. Даже если бы Джон ничего не знал о нем, он с первого взгляда понял бы, что это прославленный и бесстрашный человек.
Один из бандитов вывел из-за угла дома лошадь. Ее ноги были черными до колен, будто на нее надели чулки, а круп покрывало множество белых крапинок, из-за чего она
Лошадь брыкалась и вставала на дыбы, но сразу же успокоилась, когда ее хозяин вскочил в седло.
Пасьянс отдал своим людям какие-то распоряжения и неторопливо поехал в сторону ожидающего его врага, всем своим видом демонстрируя, что считает его незначительным препятствием, которое ничего не стоит убрать с дороги.
Четверо бандитов последовали за ним пешком. Они шли медленно — очевидно, Пасьянс велел им держаться на расстоянии, пока он будет занят делом. Все четверо петляли из стороны в сторону, стараясь не упустить из виду происходящее впереди.
Внезапно Пасьянс пустил лошадь быстрым галопом. Ветер приподнял поля его сомбреро, развевал алый шейный платок и так плотно прижал к телу тонкую шелковую рубашку, что Сэксон издалека мог видеть его мускулы.
Да, такие люди встречаются по одному на миллион!
Джон спросил себя, следует ли ему спешиться, чтобы встретить врага. Но решил остаться в седле. Он знал, что выстрелит с криком «Пасьянс!», и не удержался от улыбки, подумав об этом.
Однако, чтобы выстрелить, нужно выхватить револьвер, прежде чем пуля Пасьянса продырявит ему череп. Сэксон был достаточно уверен в себе, целясь в голову, а не в тело Боба Уизерелла. Пасьянс, несомненно, будет ощущать не меньшую уверенность и тоже станет целиться в голову.
Значит, результатом станет либо промах, либо мгновенная смерть Джона. С другой стороны, если удача улыбнется бросившему вызов… При мысли об этом в его душе зазвучала музыка.
Он увидел, что над головой всадника взлетели комья дерна, задержавшись на мгновение в воздухе, словно птицы перед падением. Пасьянс резко остановил лошадь в десяти шагах от него.
Десять шагов — хорошее расстояние, подумал Сэксон. Именно с такой дистанции человек обычно стреляет в лесу по мелкой дичи.
Однако его теперешняя цель, благодаря своему великолепию, выглядела одинаково большой как издалека, так и вблизи. Джону казалось, будто он никогда в жизни не видел более прекрасного зрелища. Боб Уизерелл был красивым парнем, но он не шел ни в какое сравнение с этим смуглокожим героем — живой статуей совершенства. Губы Пасьянса были настолько красными, что казались нарисованными, а когда он улыбался, его зубы сверкали белизной. Он весь сиял, словно внутри у него горело пламя, отблески которого ярче всего светились в глазах.
Сэксон чувствовал, что это пламя касается его души, и если оно проникнет в нее, то выжжет там все человеческое, как выжгло в душе Бутса во время его давней встречи с Пасьянсом.
Собрав в кулак всю силу воли, он сконцентрировал взгляд на середине лба под полями шляпы противника, куда он должен был всадить пулю.
— Ты Джон Сэксон? — крикнул Пасьянс. — Рад нашей встрече. Я хотел отложить ее ненадолго, чтобы дать тебе поджариться повкуснее, но ты занервничал и прыгнул из огня да в полымя! — И он рассмеялся. Его смех был подобен звукам музыки.