Месть фермера
Шрифт:
Он удержал ее — Мэри и впрямь собиралась опуститься на колени. Однако в ней говорила не только любовь и покорность, но и неукротимая гордость истинной американки, а предупреждения матери отзывались в ее голове тревожным набатом.
— Я боюсь Пасьянса не меньше, чем другие, — снова заговорил Сэксон. — Но бежать от него не могу. Люди надеются на меня…
— Люди! — воскликнула девушка. — Ты говоришь мне о людях, Джон, а я говорю тебе о нас двоих! Неужели ты собираешься отказаться от всех наших шансов на счастье только потому, что тебе нравится, когда толпа следует за тобой
Обвинение болезненно кольнуло парня, тем более что он почувствовал в нем определенную долю справедливости. Единственным средством защиты оставался гнев. А ведь он ожидал, что Мэри будет приветствовать его радостнее всех прочих!
— Ты не имеешь права так говорить! — сердито заявил Сэксон. — Сегодня утром ты сама не своя. Лучше я уйду и дам тебе немного остыть.
— Ну и уходи! — отозвалась девушка. — Я этого ожидала! Иди на улицу, слушай крики и приветствия! Тебе они нужнее, чем моя любовь!
— Вовсе нет… — начал оправдываться Сэксон, но не выдержал и закричал: — Да что с тобой, в конце концов? Ты хочешь с ума меня свести?
— Я прошу тебя поступать как подобает честному и разумному человеку, а ты говоришь, что я хочу свести тебя с ума! — заплакала Мэри.
— Тысяча чертей! — простонал Джон.
— Ругай меня сколько хочешь! Меня это не удивляет!
— Да я не тебя ругаю! Я просто…
— Ты в самом деле изменился! Ты не тот, каким был раньше!
— Кто говорит, что я изменился? — осведомился Сэксон.
— Все говорят!
— Кто — все?
— Все говорят, что тебя не интересует ничего, кроме оружия и перестрелок!
— Ну, если бы только я мог схватить этих «всех» за горло…
— Вот-вот! — печально кивнула девушка. — Тому Джону Сэксону, которого я знала, никогда бы не пришло в голову хватать кого-то за горло!
— Я ухожу! — решительно сказал Сэксон. — Больше не могу этого выносить! — И он захлопнул за собой входную дверь, прежде чем Мэри успела собраться с мыслями. Она побежала за ним, но только взялась за дверную ручку, как сзади послышался голос Элизабет Уилсон:
— Я предупреждала тебя, что это произойдет. Не вздумай бежать за ним как жалкая дурочка! Когда девушка начинает вешаться мужчине на шею, она в итоге оказывается у него под каблуком — уж я-то знаю!
Мэри Уилсон беспомощно огляделась вокруг, опустилась в кресло и зарыдала.
Глава 27
Единственным желанием Джона, когда он вышел из дома Уилсонов, было кого-нибудь убить. Безразлично кого — лишь бы чем-нибудь занять руки. Впрочем, женщины не годятся даже для того — ими можно занять только глаза и уши! Все-таки они чудовищно несправедливы и бестолковы — с ними никогда нельзя поговорить по душам. Даже с Мэри, хотя она, конечно, поумнее других. Как только у нее язык повернулся сказать, будто ему нравятся крики толпы?
Но когда Сэксон выехал из города и начал подниматься по склону, незабываемые моменты прошлого засверкали у него перед глазами, словно солнечные блики на траве. Он подумал о том, что, возможно, больше не увидит Мэри, — разве только когда она будет прогуливаться с детьми от другого мужчины. Сердце его заныло,
— Я тоже спустился с холма и слышал, как они орали, — сообщил негр. — Кажется, босс, вы стали знаменитостью!
Сэксон хлопнул его по широкому мускулистому плечу.
— Потерпи, Артур, скоро тебе будет незачем прятаться, — пообещал он. — Я устрою так, чтобы ты снова смог гнать скот. А теперь нам нужно вернуться в ту хижину, найти Бутса и остальных. Поехали туда!
Однако в ответ на громовой голос негра из хижины вышли только Тэд Каллен и Бутс.
— А где же Пайк и Дел Брайан? — тут же спросил Сэксон. — Охотятся?
— Совсем наоборот — они оказались дичью, — пояснил Бутс. — Думаю, их скоро посадят в поезд.
— В какой еще поезд?
— Из Стиллмена в столицу штата. Там для них найдется тюрьма побольше и получше.
Сэксон спешился и бросил поводья.
— О чем ты говоришь? — не совсем понял он.
— Эти придурки отправились в Стиллмен и начали там сорить деньгами. Городок взбудоражился. Это настолько заинтересовало помощника шерифа, что он собрал своих дружков, они сцапали Пайка и Дела и нашли при них кучу денег. Самое худшее, что номера многих бумажек совпали с номерами денег, украденных из городского банка. Естественно, они сразу решили, что Пайк и Дел входили в банду, ограбившую банк, отобрали у них деньги и засадили их в тюрягу. Отличный улов и для банка, и для помощника шерифа. Его зовут Уиллис, парень он суровый — мне приходилось иметь с ним дело. Сегодня он посадит ребят в поезд, а к завтрашнему утру доставит их в столичную тюрьму. Вот и вся история.
Джон Сэксон начал ходить туда-сюда с мрачным видом. Ему не нравились ни Пайк, ни Дел Брайан, но они были его людьми, и он чувствовал себя в ответе за них.
— Ничего не поделаешь, — пробормотал Каллен. — Нет смысла плакать над пролитым молоком.
— Нам придется его собрать, — возразил Джон, — иначе с нами случится то же самое.
Каллен громко свистнул:
— Так вот оно что! Ладно, босс. Ты заказываешь выпивку, а мы пьем и помогаем расплачиваться.
— Иногда приходится делать не то, что хочешь, а то, что можешь, — заметил Бутс.
— Погоди-ка! — снова вмешался Каллен. — Пайк и Дел с тобой не слишком ладили, Сэксон. Чего ради ты о них беспокоишься?
— Раз они одни из нас, мы должны их выручить, — растолковал Сэксон. — А теперь мне нужно все обдумать.
Углубившись в лес, Джон уселся на большой полусгнивший пень и закрыл лицо руками, чтобы не видеть стволы деревьев и солнечный свет, который скользил по бурым сосновым иглам, покрывающим землю.
Мысленным взором он окинул карту местности. Сэксон прекрасно знал окрестности Стиллмена, хорошо представлял себе, как проходит железная дорога по изгибам долин к столице штата, и мог перечислить все станции. Постепенно детали этого пути становились все более четкими.