Месть старухи
Шрифт:
– Бог даст, мы ещё до полночи подойдём, – предположил капитан.
– Вы должны знать береговую линию, капитан, – сказал Хуан. – Что можно ожидать на берегу. И что за берег в этом месте?
– Погодите, дон Хуан! Кажется, я смогу довольно точно определиться. Вижу вершину горы. Судя по всему, это Ла-Сель. Если это так, а она на северо-западе от нас, то мы недалеко от мыса Беата. Кстати, я почти уверен, что остров, где затонул наш корабли, тоже называется Беата. Довольно пустынное место.
– Вы хотите сказать, что поселений встретить будет трудно.
– Полагаю, что так, дон Хуан. Может быть, крохотные рыбачьи хижины или ватаги беглых невольников, весьма опасных. Болотистые берега.
– Мрачную картину вы нарисовали, капитан. Что же делать нам без еды? На плоту нам не пробиться на восток. Что вы можете предложить взамен?
– Трудно сказать, дон Хуан. В заливе Окоа имеется крохотный порт Бараона.
– Так можно туда перебраться? Это далеко?
– Это на противоположном берегу полуострова. И путь туда, думаю, трудный. Миль шестьдесят будет.
– Не так много, если есть дороги. Но их наверняка нет.
– Так должно и быть, дон Хуан. Вначале всё же следует дойти до берега.
Начались сумерки. Кучуро поймал три рыбёшки, и это была единственная еда за весь день. Хуан опять отказался от пищи в пользу Миры.
– Хуанито, мне так жалко тебя! – Мира смотрела на него умильными глазами, в которых уже мелькали голодные огоньки. – Разве можно столько не есть?
– Можно, моя рыбка! В Индии я много об этом узнал. И пользовался голодом, как лечением. Поверь мне, это мне будет только на пользу. И голодать необходимо абсолютно. Или вовсе не голодать. Так что ещё с неделю я вполне могу обойтись без пищи. Ты не переживай за меня. Тебе ещё понадобятся силы. Нас ожидают большие трудности.
Мира тяжко вздыхала. Она прислонила голову к плечу Хуана, и так они сидели, мечтая о том времени, когда окажутся дома, в привычной обстановке.
Ночь накрыла море и Хуан, уставший от бессонной прошлой ночи, свалился возле Миры. Она положила его голову себе на бедро и осторожно гладила его волосы, подсчитывала время до дня святого Матвея. Оказалось, что всего шесть дней!
Некоторое сожаление охватило девушку. Вспомнила, что после этого дня они с Хуаном должны были обвенчаться. И теперь всё это откладывалось на неопределённое время.
Она посмотрела на Хуана, крепко спящего. Неожиданно волна желания протекла по телу и захлестнула сердце и голову. Волнение взбудоражило воображение.
Почувствовала, как краснеет, и обрадовалась, что её не могут рассмотреть. И это позволило ей продолжить свои греховные мысли, всё же стыдливо поглядывая по сторонам.
У рулевого весла тихо переговаривались капитан и боцман, о чём-то спорили, а Мира всё никак не отгоняла будоражащие воображение мысли, думы и мечтания. Вдруг захотелось поделиться ими с Томасой. Не решилась, посчитав, что не время. Да и обстановка слишком тревожная, чтобы предаваться этим глупостям, когда плот может в любую минуту затонуть, рассыпаться или перевернуться.
Так в тишине прошло несколько часов. Мира уже сама спала, привалившись к мачте спиной и опустив голову на грудь.
Во сне она сидела за уставленным яствами столом и никак не могла дотянуться до куска пирога, так аппетитно красовавшегося на середине. То бабушка била по руке, то Томаса быстрее хватала его, и хохоча, уплетала, отчаянно двигая челюстями. А потом и вовсе рука не могла подняться, будто замлевшая, безвольная.
Она проснулась. Всё тело застыло, задубело от холода. Хуан лежал рядом. Оглянувшись, Мира решила, что кто-то переложил его и уложил саму, подстелив под голову кафтан Хуана.
А поскольку Хуан спал без этого, она подумала, что это его рук дело. Волна нежности защемила в груди. Было приятно сознавать, что её любят, о ней заботятся и стараются облегчить положение.
Она видела тёмную фигуру человека на корме, держащего весло. Остальные спали, сваленные усталостью и голодом.
С трудом встала и так же трудно подошла к корме. То был Бласко. Он кивнул ей, спросив тихо:
– Сеньорита выспалась? Посмотрите туда, – и указал на тёмное море. – Берег темнеет на востоке.
– Значит, он уже совсем близко?
– Не очень, сеньорита. Просто небо на востоке чуть побледнело – рассвет скоро. Увидели?
– Да! Кажется так близко! Сколько до него?
– Больше мили, сеньорита. Посветлеет и можно рассмотреть лучше.
– Мы всю ночь так незначительно приблизились к земле, Бласко?
– Идём под углом к берегу, сеньорита. Подгрести бы, да жалко будить народ.
– А можно я рыбу половлю? Может, что и попадётся.
– Возьмите снасть с крючками и бросьте за борт. Наживки нет.
Мира коротко кивнула, поплескалась, умываясь и затихла.
К Бласко подошёл капитан. Тихо разговаривали, когда голос Миры разбудил остальных, своим радостным криком.
– Что-то поймалось! Большое! Я не могу удержать! Помогите! Ой!
Кто-то схватил леску, подскочил другой и общими усилиями вытащили на плот рыбину в три фута длиной.
– Вот это добыча! Мы сколько времени потратили, а она тут же нас перещеголяла! – орал боцман, уже орудующий ножом, перепиливая туловище, отделяя голову ещё трепещущему созданию. – Кучуро, зажигай очаг! Печь будем на угольках! Вот так завтрак будет! Праздник!
Хуан посмотрел в счастливые глаза Миры. Радость, восторг переполняли её.
– Как без наживки тебе удалось поймать такую рыбу? – никак не унимался Хуан. – Что ты делала для этого? – он с подозрением заглянул в её радостные глаза.
– Я всё время молила Господа помочь мне. Больше ничего, правда, Хуанито!
– Вот и отлично, моя девочка! Сейчас можно и перекусить. Кучуро продолжает ловить. Надеется повторить твой успех.
Она улыбнулась и тут же помрачнела. Она перехватила злой, недовольный и завистливый взгляд Томасы. Стало неприятно чувствовать это и настроение мигом улетучилось.