Место под солнцем

Эльберг Анастасия Ильинична

Эльфийка понимающе кивнула и допила вино.

— И ничем хорошим это в итоге не закончилось, как я понимаю.

— Разумеется. Отец застрелился, потеряв бизнес и растратив все состояние, когда мне не исполнилось и двадцати. А мать двумя днями ранее умерла при родах. Я остался один на один с миром, о котором практически ничего не знал, с сестрами, которым приносили все на блюдце с золотой каемкой, и братом, который был слишком мал для того, чтобы зарабатывать деньги. Три вечно голодных рта и ни намека на чудо вроде богатого дядюшки или случайно найденной суммы денег. Точнее, богатый дядюшка у меня есть, родной брат отца, но ползать перед ним на коленях я не стал бы даже в том случае, если бы мы оказались без крыши над головой. Я находил работу, терял ее, потом находил следующую —

и снова терял. Отец научил меня руководить людьми, считать деньги, зарабатывать преумножать их, а вот умение подчиняться нерадивому сыну так и не привил. Я заметил, что большая часть людей и темных существ только и ждет, чтобы кто-то пару раз хлестнул их плеткой, и подумал: стоит ли подстраиваться под этот мир, если можно заставить других играть по своим правилам? Я не верю в первых богов, они умерли еще в те времена, когда по земле ходили эльфы с янтарными глазами и голубой кровью, но иногда они шепчут из того мира, откуда никто не возвращается. Наверное, благодаря ему я встретил работорговца, добывавшего светлых эльфиек для богатых вампиров. Я попробовал эту жизнь на вкус и понял, что нашел свое место. Надо мной не было законов. Я приходил и брал все, что хотел: женщин, деньги, уважение. Впервые я чувствовал себя свободным. Я одевал сестер в дорогие платья, покупал им украшения из храмового серебра и фиалковой бирюзы. Дарил брату все, чего он желал. Наш стол ломился от вкусной еды и изысканных вин. Младшая сестра, маленькая принцесса, искренне благодарила меня, равно как и младший брат. А старшей сестре всегда было мало. Она хотела больше денег, больше платьев, больше украшений для того, чтобы похвастаться перед подругами. И пришел тот день, когда я сказал: довольно. Я ухожу отсюда и не вернусь, как бы они об этом ни умоляли. Я оставил им крупную сумму денег и отправился восвояси. Почти сразу же после этого я впервые попал в тюрьму и должен был задуматься о том, что ступил на скользкую дорожку, но лишь уверился в правильности своего пути. Брата и сестер я содержу до сих пор, но потому, что это мой выбор. Все они знают, откуда у меня деньги, но принимают их с радостью. Хотя за старшую сестру не скажу. Она в закрытой психиатрической клинике во Франции и вряд ли понимает, кто платит за ее лечение.

Тара подошла к Ливию и приобняла его за талию.

— А младшая сестра и брат? Где они сейчас?

— Младшая сестра путешествует и ищет приключений на свою голову. Младший брат… — Ливий задумался. — Когда я слышал о нем в последний раз, он отбывал пожизненное заключение за убийство с отягчающими обстоятельствами. Не первое и даже не второе. Думаю, он до сих пор в тюрьме.

— Вижу, это у вас семейное.

— Так проявляет себя кровь первых богов. Недаром все поминают Наамана Жреца и его янтарноглазых родственников дурным словом. Выпей еще вина, мне нужно переодеться к обеду.

— Ты переодеваешься посреди дня? — хохотнула эльфийка. — Ну и пижон. Не надо. Ты и так хорошо выглядишь. Потратим это время на кое-что более приятное.

Руки женщины обвились вокруг шеи Халифа, и она уже потянулась к его губам, но он отстранился.

— Почему ты не рассказала мне о встрече с Фуадом?

— Это Насир разболтал? Мерзавец! Я приказывала ему молчать!

— Он выполняет только мои приказы. О чем вы говорили?

— Да ни о чем, — уклончиво ответила Тара. — Он сказал пару слов, которые при дамах не произносят, но я уже привыкла.

— А потом ты вернулась и разворошила платья Эоланты, которые по твоей же просьбе разложили на заднем дворе для костра. Зачем?

Тара оттолкнула его и отошла к каменным перилам балкона.

— Какого дьявола ты за мной следишь?

— Если у тебя есть вопросы, задавай их сейчас. Второго шанса не будет.

Эльфийка молчала, нервно покусывая губы. Ее пальцы вертели пустой винный бокал.

— Этот подонок работал на меня не один год и подбирал объедки с моего стола, притворяясь послушной собачкой. Я знаю его как облупленного. Он говорил тебе, что я чудовище. Что я мучаю своих женщин, получая удовольствие от чужой боли. С чего бы Эоланте носить закрытую одежду? Конечно, она прячет под ней синяки. Вот то, что он тебе сказал? — Ливий подошел к ней. — Это правда. Я люблю мучить женщин. Мне нравится наблюдать за чужими страданиями. Они очищают меня и освобождают от мыслей о собственных страданиях, коих, уж будь уверена, в моей жизни было предостаточно. Я могу быть очень жестоким, но если что-то принадлежит мне, то я защищаю это любой ценой. Пройди по городской улице и поспрашивай встреченных там людей, причинял ли Халиф вред своим друзьям. Они расскажут, что я отдаю им последний динар и последние туфли, принимаю их как самых дорогих гостей и угощаю по-королевски даже в том случае, если завтра мне придется голодать. И уж точно не бью своих женщин. В противном случае я бы не называл их своими.

— Тогда что это были за разговоры про плетку? — прищурилась Тара.

— Если продолжишь меня злить, то с плеткой обязательно познакомишься, даю слово, — пригрозил Халиф.

— А Эоланта тебя злила?

— В тысячу раз сильнее, чем ты.

— Но ты все равно ее ни разу не ударил?

Ливий смотрел на морскую гладь и плывшие по ней корабли, с такого расстояния казавшиеся крохотными точками.

— Конечно, нет, — ответил он. — Порой ее упрямство приводило меня в ярость, но я не смог бы поднять на нее руку. Она была всем моим миром.

— Ты любил ее, — мягко сказала Тара, улыбнувшись. — Боги, это так мило.

— Если такие чудовища, как я, способны на чувства, то, наверное, любил. Но теперь это не имеет значения. Жаль, что я не могу познакомить тебя с ней. Вы бы стали близкими подругами. Она была поразительной женщиной. У нее не было завистниц и соперниц. Только подруги. Она каким-то непостижимым образом объединяла их в стаю. На такое не способны даже волчицы.

— Мне бы хотелось с ней познакомиться, — согласилась эльфийка и не удержалась от того, чтобы добавить: — Но размер ее груди меня все равно нервирует.

— Опять ты за свое? — начал злиться Ливий. — Я думал, мы исчерпали эту тему!

— Не будь таким суровым, мой господин. Маленькая грудь в разы лучше большой, ведь она так уютно ложится в ладони.

***

Владимир, которого теперь следовало называть Рамоном — не хватило фантазии, и он переставил буквы в имени «Роман»?.. — на первый звонок не ответил, и Ливию пришлось набрать номер еще раз.

— Да, — раздался знакомый голос на другом конце провода.

— Привет, это я, — жизнерадостно объявил Халиф.

Мистер Эверетт выдержал долгую паузу.

— Ливий? — наконец заговорил он. — Ливий Хиббинс? На полном серьезе?! Как ты меня нашел?

— Мой незаменимый помощник справляется с любой задачей, какой бы сложной она ни была.

— Поверить не могу! Я не слышал тебя целых…

— … десять лет. Вижу, ничего не изменилось — ты любишь давить на больную мозоль. Мог хотя бы ради приличия прислать маленький подарок. К примеру, на день рождения. Или на Рождество.

— Я был занят. Сумасшедшее время. — Собеседник вновь замолчал. — Прости, до сих пор в голове не укладывается. Я чертовски рад тебя слышать! Надеюсь, ты здоров?

— Спина болит нещадно, а еще я заработал гастрит и ношу очки для чтения. В остальном порядок.

— Теперь ты наконец прислушаешься к моим советам и будешь спать на полу. Это полезно для поясницы.

— Да-да. А потом, глядишь, брошу курить и начну бегать по десять километров каждый день, как ты. Но случится это в следующей жизни. Что за дурацкая идея — спать на полу? У меня есть кровать и мягкая подстилка. Последнюю ты обязательно оценишь, когда приедешь в гости. К слову, ты успел оттрахать всех женщин в Треверберге — или еще немного осталось?

— Теперь и я вижу, что ничего не изменилось. Предлагаю оставить эти разговоры для личной встречи и выбрать более важную тему.

— Отличная мысль. Сейчас ты назовешь коды моих швейцарских счетов, и я распоряжусь, чтобы Насир заказал для тебя билеты на ближайший рейс. Или ты, как пишут в дрянных детективах, решил завязать со всем этим дерьмом? Абсолютно законная адвокатская практика, налоги, образ жизни приличного гражданина?

— Во что ты вляпался на этот раз? — поинтересовался Рамон тоном родителя, которому позвонил сын-подросток с просьбой внести за него залог.