Место третьего
Шрифт:
— Но большинство Жертв поначалу ничего не чувствует, и Имени общего нет. Нужно просто познакомиться поближе, притереться друг к другу.
О нет, и он туда же!
— Я не собираюсь тереться об парня, с которым мне противно даже рядом стоять. Я уже знаю, что мы не пара, ты пойми, наконец! Тут знакомься — не знакомься… И даже если каким-то образом у нас получится создать Связь и разделить Имя, Beloved будут очередной посредственной боевой парой. Таких десятки.
— А ты хочешь быть лучшим?
Что за постановка вопроса вообще?
— Я буду лучшим.
— Да, Сэймей, — тянет он, качая головой не то с сомнением, не то уважительно, —
— Я знаю.
— Но нужно уметь различать уверенность и самомнение.
— У меня первое, Томо.
— Почему?
— Потому что лучшим буду не я один. Мой Боец тоже будет лучшим.
— Приятно слышать такое от себя, Сэймей. Ты наконец решил признать, что целое — больше, чем две половинки?
Томо очень хорошо знаком с моей точкой зрения относительно иерархии в боевых парах. Она сложилась у меня почти сразу же, как только я узнал о ролях Жертвы и Бойца. Меня тогда удивило, почему нас, видящих свою пару так же, оказалось настолько мало. До большинства моих однокурсников не сразу дошла вся соль ситуации. Так что для Томо сейчас слышать подобное от меня, понимаю, странно.
— Ты меня не так понял, — вздыхаю. — Я имел в виду, что мой Боец будет достоин меня.
— Сэймей, — Томо прищуривается, — а если он будет сильнее, лучше?
— В каком это смысле?
— Помнишь, ты как-то рассказывал мне о Bloodless? Ты решил, что Жертва у них и в подмётки Бойцу не годится.
— Да тот парень просто идиот. Я же не такой. И вообще — без обид, Томо, — но Боец не может быть лучше Жертвы. Нас нельзя равнять по одним и тем же меркам. Жертва — каркас пары, а Боец — всего лишь инструмент.
Томо кивает только с намёком на улыбку, не соглашаясь, а, скорее, показывая, что слушает меня. Сам он — Боец. Я сильно удивился, когда узнал об этом. В поведении и повадках у всех Бойцов есть кое-что схожее, но за ним я подобного ни разу не наблюдал. Он вёл себя, как типичный несистемный. Но потом я выяснил, в чём дело. Жертва Томо погибла почти пятнадцать лет назад, и они были вместе всего три года. А после этого он ни разу не входил в Систему — сумел зажить нормальной жизнью. Наверное, поэтому я с лёгкостью воспринимаю его как равного себе. А Чияко-сенсей — мой личный учитель, кем бы ни была, она для меня просто вне категорий.
Ямато говорит, что я слишком высокомерен, что я зарываюсь, что никто не давал мне права смотреть на Бойцов — таких же людей, как и мы — свысока. Даже не хочу разбираться, права она или нет, я просто не могу иначе. С самых первых дней в школе мне рассказывали о том, кто такие Бойцы, для чего они нужны Жертве, до каких пор должны подчиняться, какие приказы обязаны выполнять, как Жертва может и имеет право контролировать их, как далеко может заходить в наказаниях… Я знаю, что большинство Жертв не злоупотребляют своей властью. Например, Гинка и Кинка — вместе, держатся на равных, отношения у них неформальные, никакой системы наказаний нет, и приказывает Гинка, насколько можно судить, только в Системе. Но, глядя на Кинку, я не в состоянии не думать о том, что она может делать что угодно, а Кинка обязан будет подчиниться. Пусть пока они друзья и любовники, но эти «может» и «обязан» навсегда определили моё восприятие абсолютно всех Бойцов.
— Но ты ведь и не будешь отрицать, что пары без Бойца не составить? — продолжает Томо. — Твоя сила без него почти ничего не стоит. Гипнозом занимаются и медики, а больше ты — без обид,
Думает, что победил. Ну уж нет. Зря я, что ли, лучший на курсе по эристике?
— Томо, мы не рассматриваем случай, когда Жертва осталась без Бойца или ещё не нашла его. Мы говорим о уже сложившейся паре. И вот в ней Жертва стоит у штурвала, а Боец — без обид, Томо…
Я прерываюсь, потому что мы начинаем смеяться одновременно.
— Ладно, Сэймей, — плечи Томо последний раз вздрагивают, и он успокаивается. — Давай вернёмся к Накахире. Что тебя в нём не устраивает?
— Проще назвать, что устраивает, да и то этот список будет пуст, — фыркаю я. Томо молчит, видимо, хочет, чтобы я выговорился. Ну а что тут, собственно, говорить? — Он мне не Боец, понимаешь? К своему Бойцу не чувствуешь такого отвращения, я уверен. И от него не захочется держаться как можно дальше. Он должен притягивать, так? Ты должен узнавать его в толпе, не оборачиваясь, — я понимаю, что меня уже несёт, но продолжаю разговаривать с ножкой стула Томо. — Когда он загружает Систему, ты чувствуешь подъём сил, а не пустоту и неприятный зуд в пальцах. Он понимает тебя с полуслова. Он чувствует твоё настроение. А ты чувствуешь, когда он рядом. И ещё, наверное… ты хочешь дотронуться до него.
В своё время я пришёл к выводу, что это не только тараканы в моей голове относительно личного пространства — но и просто пока не попалось человека, которого я бы захотел в него впустить. Рицка не в счёт, он — мой. С той минуты, как появился на свет. Он даже не другой человек, не кто-то иной, он как будто кусочек меня. Но это — Рицка. С другими людьми всё иначе, и так было сколько себя помню. Но, как говорит Томо, нельзя отбрасывать такую вещь, как «тактильный голод». Да, изредка у меня возникает странное и совершенно мне не свойственное желание почувствовать под ладонью тепло чьего-нибудь тела, узнать, какова на ощупь чужая кожа или как часто бьётся сердце другого. Но главное, не просто коснуться кого-то, а по-настоящему захотеть этого. Да, изредка я хочу хотеть. Но довольно быстро прогоняю эти дикие мысли. Однако когда у меня будет Боец, действительно мой, он вполне может стать кандидатом на осуществление обоих моих желаний. В конце концов, кто, если не он?
— Красиво, — по-доброму усмехается Томо. — Если бы мне лет пятнадцать назад такое сказала моя девочка, я бы в ту же минуту свернул бы ради неё горы, достал бы с неба столько звёзд, сколько удержал бы, и положил бы к её ногам все сокровища мира.
— А почему она так не сказала?
— Потому что мы не были лучшими. И она это знала. А у тебя нет такого знания. Хотя… — он впадает в задумчивость, — может, оно и хорошо. Мне кажется, с тобой любой Боец станет лучшим.
— Спасибо, Томо.
Ну хоть один нормальный человек среди всего этого бедлама.
После ещё десяти минут отвлечённого разговора об учёбе направляюсь в своё крыло, а он сейчас — я знаю — будет сидеть и строчить отчёт о нашей встрече, который затем отошлёт Чияко, Ямаде-сенсей и, разумеется, Минами — без его ведома ни один порыв ветра в пределах школы не пролетает. И ещё я знаю, что будет написано в этом отчёте:
«Случайная вспышка агрессии на фоне постоянного стресса, усугубленного подавленным настроением из-за полной несовместимости с подобранным, пока не инициированным в пару Бойцом (личностные характеристики, психологические портреты и системные параметры обоих прилагаются).