Чтение онлайн

на главную

Жанры

Между империализмом и революцией
Шрифт:

– «Oui. Certes» (Да. Конечно), – отвечает его величество.

Наконец, 12 марта 1915 г. Бьюкенен требует чтобы, в счет Константинополя и проливов, Россия уступила Англии нейтральную, т.-е. еще не поделенную, часть Персии. Сазонов отвечает: «C'est entendu» (Согласен).

Таким образом, две демократии совместно с царизмом, который тоже ведь был облит в ту эпоху исходившими от Антанты лучами демократического света, разрешали судьбы Константинополя, Сирии, Палестины, Египта и Персии. Г. Бьюкенен представлял великобританскую демократию не лучше и не хуже, чем г. Палеолог – французскую. После низвержения Николая II Бьюкенен сохранил свой пост. Гендерсон, министр его величества и, если не ошибаемся, великобританский социалист, прибыл во время режима Керенского в Петербург для того, чтобы в случае надобности сменить Бьюкенена, так как в английском правительстве кому-то показалось, что для разговоров с Керенским нужен другой тембр голоса, чем для разговора с Распутиным. Гендерсон осмотрелся в Петербурге и нашел, что Бьюкенен вполне на месте, как представитель великобританской демократии. Бьюкенен был, несомненно, того же мнения о социалисте Гендерсоне.

По крайней мере, Палеолог ставил «своих» социалистов

в пример фрондирующим царским сановникам. По поводу придворной «агитации» графа Витте [90] за скорейшее окончание войны Палеолог заявил Сазонову: «Поглядите на наших социалистов: они безупречны» (стр. 189). Эта хозяйская оценка господином Палеологом господ Реноделя, Лонгэ, Вандервельде и всех их единомышленников производит некоторое впечатление даже и сейчас, после всего нами пережитого. Получая сам наставления от Распутина и почтительно расписываясь в их получении, Пелеолог, в свою очередь, покровительственно оценивает перед царским министром французских социалистов и признает их безупречными. Эти слова: «voyez nos socialistes – ils sont impeccables» следовало бы превратить в эпиграф и начертать на знамени II Интернационала, откуда давно уже пора снять слова об объединении пролетариев всего мира, которые так же к лицу Гендерсону, как фригийская шапка [91] – Палеологу.

90

Граф Витте – (род. в 1849 году), государственный деятель конца царствования Александра III и эпохи Николая II. На фоне многочисленных посредственностей, а то и просто невежд, которые задавали тон внутренней политике в оба царствования, Витте, без сомнения, выделяется, как фигура талантливого организатора и политика. С его именем связана хозяйственная политика самодержавия, направленная к развитию и упрочению капитализма в России, путем усиленного железнодорожного строительства, урегулирования денежного обращения и системы отечественного протекционизма. Несомненной заслугой Витте в деле развития русского капитализма (в бытность его министром финансов в 1892 – 1903 г.г.) является проведение им денежной реформы в 1897 году, упрочившей в России до войны 1914 г. устойчивую золотую валюту, взамен прежней бумажной, и создавшей предпосылки для ввоза иностранных капиталов в Россию. Как дипломат, Витте проявил себя при заключении мира, после неудачной и позорной для России русско-японской войны, за что получил звание графа. Незаменимую услугу самодержавию Витте оказал в первую русскую революцию 1905 года, в качестве премьер-министра Витте вел двойную игру: с одной стороны, издал манифест 17 октября с провозглашением «свобод», заигрывал с либеральными слоями русского общества, с другой – готовил при помощи своего товарища по министерству, Дурново, предпосылки для подавления революционного движения силой. Однако Витте не был способен к роли слепого орудия царизма в специфическом черносотенно-феодальном смысле. Перед созывом I Государственной Думы в 1906 г. Витте получил отставку и с тех пор не играл никакой роли в политике царизма.

91

Фригийская шапка – головной убор у древних фригийцев в виде высокого колпака с ниспадающим вперед верхом. В эпоху Великой Французской Революции красная острая шапка марсельских каторжников служила символом революционной партии.

Гендерсоны считают господство англо-саксонской расы над другими расами естественным фактом, предпосылкой человеческой цивилизации. Вопрос о национальном самоопределении начинается для них по существу только за пределами Великобританской империи. Это национальное высокомерие больше всего роднит социал-патриотов Запада с их буржуазией, т.-е. фактически закабаляет их буржуазии.

В самом начале войны в ответ на естественное возражение: как же можно говорить о защите демократии, когда вы в союзе с царизмом? – французский социалист, профессор швейцарского университета, ответил буквально следующее: «Дело идет о Франции, а не о России; Франция в этой борьбе – моральная сила, Россия – сила физическая». Он говорил это, как нечто вполне естественное, и совершенно не ощущал бесстыдного шовинизма этих слов. Месяц или два спустя, в споре на ту же тему в редакции «L'Humanite» в Париже, я привел слова французского профессора в Женеве. – «Он совершенно прав», – ответил тогдашний главный редактор газеты.

Мне вспоминается фраза молодого Ренана [92] о том, что смерть француза есть моральное событие, тогда как смерть казака (Ренан просто хочет сказать «русского») есть факт физического порядка. Это чудовищное национальное высокомерие имеет свои большие причины. Французская буржуазия уже оставила позади богатую историю в то время, когда другие народы еще коснели в полу-средневековом варварстве. Английская буржуазия еще ранее пролагала пути новой цивилизации. Отсюда презрительное отношение к остальному человечеству, как к историческому навозу. Своей классовой самоуверенностью, богатством своего опыта, разнообразием своих культурных завоеваний британская буржуазия духовно подавляла свой собственный рабочий класс, отравляя его психологией господствующей расы.

92

Эрнест Ренан (1823 – 1892) – известный французский ученый и писатель; специалист по истории иудейства и христианства; знаток семитских языков. В 1856 году был избран в члены академии надписей; в 1860 г. командирован в Сирию и затем назначен профессором еврейского, халдейского и сирийского языков в College de France. Перу Ренана принадлежит ряд сочинений, широко распространенных и за пределами Франции. Его наиболее нашумевшая книга «Жизнь Иисуса» вызвала против него бурю клерикального негодования во Франции, в результате которой он вынужден был временно оставить кафедру. В 1878 году Ренан был избран в члены французской академии наук. Политические и общественные взгляды Ренана носят либеральный

характер с оттенком национализма.

В устах Ренана фраза о французе и казаке являлась циническим выражением высокомерия действительно могущественного материально и духовно класса. Перелицовка той же фразы французским социалистом означала приниженность французского социализма, его идейную скудость, его чисто лакейскую зависимость от духовных объедков с барского стола буржуазии.

Если Палеолог, смягченно повторяя Ренана, говорит, что смерть француза представляет несравненно большую утрату для культуры, чем смерть русского, то тот же Палеолог говорит или, по крайней мере, подразумевает, что гибель на войне французского биржевика, миллионера, профессора, адвоката, дипломата, журналиста представляет несравненно большую утрату для культуры, чем смерть французского токаря, текстильщика, шофера или крестьянина. Одно неизбежно вытекает из другого. Национальный аристократизм в корне противоречит социализму – не в том уравнительно-водянистом христианском смысле, что все нации, все люди равноценны на весах культуры, а в том смысле, что национальный аристократизм, неразрывно связанный с буржуазным консерватизмом, целиком и полностью направляется против революционного переворота, который один только и способен создать условия для более высокой человеческой культуры. Национальный аристократизм рассматривает культурную ценность человека под углом зрения накопленного прошлого. Социализм рассматривает культурную ценность людей под углом зрения будущего. Нет никакого сомнения в том, что французский дипломат Палеолог излучает из себя больше поглощенных им культурных благ, чем тамбовский крестьянин. Но нет, с другой стороны, никакого сомнения в том, что тамбовский крестьянин, прогнавший дубиной помещиков и дипломатов, заложил основы для новой, более высокой культуры. Французский рабочий и французский крестьянин, благодаря своей высшей культурности, выполнят эту работу лучше и пойдут вперед быстрее.

Мы, русские марксисты, вследствие запоздалости развития России, не имели над собой могущественной буржуазной культуры. Мы приобщались к европейской духовной культуре не через посредство нашей жалкой национальной буржуазии, а самостоятельно, усваивая и доводя до конца наиболее революционные выводы европейского опыта и европейской мысли. Это дало нашему поколению кое-какие преимущества. И не скрою: тот искренний и глубокий восторг, с каким мы относимся к продуктам британского гения в самых различных областях человеческого творчества, только резче и беспощаднее оттеняет то презрение, тоже искреннее и глубокое, с каким мы относимся к идейной ограниченности, теоретической пошлости и отсутствию революционного достоинства у патентованных вождей британского социализма. Они вовсе не провозвестники нового мира; они только последыши старой культуры, которая в их лице испугалась за свою дальнейшую судьбу. И духовное худосочие этих последышей является как бы возмездием за бурное и пышное прошлое буржуазной культуры.

Буржуазное сознание впитало в себя огромные культурные завоевания человечества. В то же время оно является сейчас главным препятствием на пути развития человеческой культуры.

Одно из важнейших качеств нашей партии, делающее ее самым могущественным рычагом развития в нашу эпоху, состоит в ее полной и безусловной свободе от общественного мнения буржуазии. Эти слова означают нечто гораздо большее, чем может показаться на первый взгляд. Они нуждаются в пояснении, особенно, если иметь в виду такую неблагодарную часть аудитории, как политики II Интернационала. Тут каждую революционную мысль, даже простейшую, нужно закреплять надежными гвоздями.

Буржуазное общественное мнение есть плотная психологическая ткань, обволакивающая со всех сторон орудия и инструменты буржуазного насилия и тем предохраняющая их как от многих частных толчков, так и от фатального революционного толчка, в последнем счете все же неизбежного. Действующее буржуазное общественное мнение слагается из двух частей: из унаследованных воззрений, оценок, предрассудков, представляющих отложившийся опыт прошлого, плотный слой целесообразной пошлости и полезного тупоумия; и из сложной машинизированной, искусно управляемой, вполне современной техники мобилизации патриотического пафоса нравственного негодования, национального энтузиазма, альтруистического порыва и других видов лжи и обмана. Такова общая формула. Необходимы, однако, поясняющие примеры.

Когда умирает от тифа в тюрьме голодной России кадетский адвокат, принимавший участие на средства Англии или Франции в подготовке веревочной петли для шеи рабочего класса, тогда проволочный и беспроволочный телеграфы буржуазного общественного мнения производят такое количество колебаний, которое вполне достаточно для того, чтобы вызвать целесообразную реакцию возмущения в достаточно для этого подготовленном коллективном сознании мистрис Сноуден. Совершенно очевидно, что вся дьявольская работа капиталистической радио– и телеграфии была бы бесполезна, если бы череп мелкой буржуазии не был для нее созвучным резонатором.

Возьмем другое явление: голод в Поволжье. В нынешних своих формах небывалого ужаса этот голод является, по крайней мере, наполовину результатом гражданской войны, поднятой на Волге чехо-словаками и Колчаком, т.-е. фактически организованной и питавшейся англо-американским и французским капиталом. Засуха пала на почву, уже ранее истощенную, разоренную, лишенную рабочего скота, орудий труда и каких бы то ни было запасов. Если мы запирали в тюрьму кое-каких офицеров и адвокатов, чего мы вовсе не выдаем за пример гуманности, то ведь буржуазная Европа и с нею Америка стремились превратить всю стомиллионную Россию в одну голодную тюрьму, окружали нас стеной блокады и в то же время, через своих белых агентов, взрывали, сжигали, уничтожали наши ничтожные запасы. Если у кого есть в распоряжении весы чистой морали, пусть взвесит на них суровые меры, какие мы применяли в смертельной борьбе со всем миром, и те бедствия, какие, в поисках неуплаченных процентов, обрушивал мировой капитал на головы волжских матерей. Однако же машина буржуазного общественного мнения действует так систематически, самоуверенно, нагло, а мелкобуржуазный кретинизм создает для нее такой неоценимый резонанс, что в результате мистрис Сноуден обращает главный запас своего человеколюбия на… обиженных нами агентов империализма.

Поделиться:
Популярные книги

Ретроградный меркурий

Рам Янка
4. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ретроградный меркурий

Я еще не барон

Дрейк Сириус
1. Дорогой барон!
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я еще не барон

Полковник Империи

Ланцов Михаил Алексеевич
3. Безумный Макс
Фантастика:
альтернативная история
6.58
рейтинг книги
Полковник Империи

Бремя империи

Афанасьев Александр
Бремя империи - 1.
Фантастика:
альтернативная история
9.34
рейтинг книги
Бремя империи

Инферно

Кретов Владимир Владимирович
2. Легенда
Фантастика:
фэнтези
8.57
рейтинг книги
Инферно

Адмирал южных морей

Каменистый Артем
4. Девятый
Фантастика:
фэнтези
8.96
рейтинг книги
Адмирал южных морей

Защитник

Астахов Евгений Евгеньевич
7. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Защитник

Я – Орк. Том 3

Лисицин Евгений
3. Я — Орк
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 3

Мир-о-творец

Ланцов Михаил Алексеевич
8. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Мир-о-творец

Кодекс Крови. Книга II

Борзых М.
2. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга II

Я – Орк. Том 4

Лисицин Евгений
4. Я — Орк
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я – Орк. Том 4

Хозяйка лавандовой долины

Скор Элен
2. Хозяйка своей судьбы
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.25
рейтинг книги
Хозяйка лавандовой долины

Разбуди меня

Рам Янка
7. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
остросюжетные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Разбуди меня

Курсант: назад в СССР 9

Дамиров Рафаэль
9. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: назад в СССР 9