Между нами секрет
Шрифт:
И вот что это за магия такая? Один взгляд, и утренняя прохлада сменяется пеклом. Никаких лишних рук, никакой пошлости, но кожа горит везде, куда достают карие глаза. Я замираю в нерешительности, боюсь даже подумать, не то что двинуться. И тогда Ярик решает за двоих – ловит мой затылок и врезается губами вместе с волной, от которой одежда промокает насквозь.
Я шатаюсь от ударов воды – Жаров удерживает меня. Ежусь от обжигающих порывов ветра – он прижимает сильнее. Пальцами сдавливает плечи, губами слизывают морскую соль,
Когда громадные лапы сжимают мои бедра и подкидывают вверх, я не возражаю. Обхватываю ногами и руками, пальцами тону в его влажных волосах. Яр несет меня куда-то или кажется: я не могу открыть глаза, чтобы проверить. Подставляю шею, которую Жаров с пылом-жаром целует. Ощущаю, как ведет языком прямо к уху, заставляя желать большего, заставляя поджимать пальцы ног, чтобы не просить еще.
Только острый край камня, который неожиданно впивается в лопатку, помогает очнуться, почувствовать вес тела сверху и распахнуть в ужасе глаза.
– Нет, – выдаю четкое и надрывистое, толкаю Ярика в грудь.
Не знаю, что он там перед собой видит, но отпускает. А я, позабыв о боли, уже несусь на всех парах по камням босиком.
Плевать. Ветер бросает в лицо мокрые пряди – плевать. Губы пылают так, будто обожжены, – тоже все равно. Холод пробирает до костей, зубы стучат, пока меня не обхватывают чужие руки. Его руки.
– Да остановись ты, дурная!
Он тянет к себе, а я не нахожу ничего умнее, чем укусить Ярика.
– Блть, совсем поехала?
Вырываюсь и делаю один шаг, второй.
– Замри на месте, я сказал!
Не знаю, почему его голос так действует на меня, но я опускаю занесенную ногу вниз. Сразу становится стыдно за цирк, что устроила. Я обычно другая, но с ним вся рассудительность летит к чертям!
Несмело оборачиваюсь, поджав губы, на которые он смотрит. Волосы липнут к щекам, в душе полный раздрай, замешанный с эйфорией. Я злюсь и не злюсь одновременно, как это объяснить? Слишком противоречивые чувства. Не пойму пока, что победит.
– На русалку похожа, – остыв за пару мгновений, произносит Жаров и кривит губы в привычной манере.
Его глаза на фоне яркого, светлеющего неба кажутся такими темными.
– Да, заманю тебя в пучину морскую и прикончу. – Побеждает все-таки гнев.
Правильно, я должна злиться. Потому что не давала разрешения, не давала повода…
– Красивая, – сбивает с мыслей, и складывает руки так, будто держит фотоаппарат.
Звук щелчка болезненно колит под ребра. Злости становится больше, сердце наливается кровью, я прямо чувствую!
– Мне как-то по-особенному встать? – выпячивая в сторону бедро, позирую. – Или, может, попросишь меньше одежды? – произношу ядовито, почти открыто намекаю на конкретный случай. – Эти фотки тоже всему свету разошлешь?
– Ауч. – Ярик улыбается без улыбки в глазах.
Немая пауза, заглушенная разбивающимися о камни волнами. Взгляды, точно стрелы. Я не уступаю, всем видом показываю, чтобы не приближался. Не сейчас, не хочу. Прямо сейчас его руки, такие сильные руки только отравят сильнее. Не надо, я и так погибаю.
Жаров все же шагает ко мне, а я – от него. Он продолжает наступать, но в последний миг сворачивает к помосту. Я выдыхаю, только, видимо, рано.
– Думаю, ты о многом хочешь спросить, – остановившись в паре метров от меня, говорит, – пойдем.
– Куда? – слава богу, не заикаюсь, хотя могла бы.
– Прогуляемся. В прошлое.
************
* Речь о героях фильма «Три метра над уровнем неба»
Глава 14
Charlotte Cardin – Dirty Dirty
Kodaline – Hell Froze Over
Я плетусь следом за Яриком уже несколько минут. То и дело подворачиваю ноги на камнях, но он никак не останавливается. И помост ему не нравится, и от воды уходит все дальше, а она меня вообще-то успокаивает. Или прогулка уже началась?
Оглядываюсь назад, чтобы наши вещи не утащили, но вокруг ни души. В конце концов Жаров садится рядом с тем местом, откуда мы спустились, а я даже не возражаю. Ну, пока не высохну, точно, здесь греет солнце в отличие от остальной, еще затененной части пляжа.
Нужно отдать Яру должное – он ждет. Пока я мнусь с ноги на ногу, разглядываю его напряженные плечи, которые так подчеркивает безрукавка, и пытаюсь поверить в то, что еще вот-вот недавно он меня этими самыми руками…
– Давай так, Рит, – говорит, а я молниеносно реагирую на свое имя, – я не рвусь изливать тебе душу. Но готов ответить на вопросы, которые ты решишь задать. Думаю, нам обоим это нужно.
Он говорит со мной так, будто азбуку первоклашке объясняет – снисходительным тоном разжевывает элементарные вещи. Бесит. Язык третий раз прикусываю, чтобы не ответить в лоб все, что об этом разговоре думаю. Крючок-то заглотила уже.
– Что-нибудь из того было правдой? – спрашиваю детскую и наивную глупость.
По темному взгляду, резко метнувшемуся в мою сторону, без слов понятно: объяснять, что имею в виду, не нужно. Жаров смотрит внимательно, не отрываясь, даже вдумчиво как-то, будто решает, готова ли я его слушать. Готова! Уже пару лет как готова!
– Было, – слышу в ответ.
Вот так. Ни больше, ни меньше. Суть ясна, не придраться, но вопросы надо задавать посложнее. Хотя все равно резко отпускает. Спазм, похожий на тот, что сдавливал грудь, когда я сильно пугалась, уходит. От одного слова из четырех букв.