Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

Петелин Виктор Васильевич

Да благословит социалистическая наша земля и читающий мир «Тихий Дон» – нерукотворную эпопею великого творца революционной летописи. И да принесет она глубокие, новые успехи грядущим поколениям.

Многая лета и могучего вам здоровья в день вашего рождения, великий наш соплеменник, дорогой Михаил Александрович!

К. И. Прийма, доктор филологических наук

Мировое значение «Тихого Дона»

I

Появление Михаила Александровича Шолохова на литературном небосклоне России и всего мира – явление феноменальное и ни с чем не сравнимое.

В январе 1926 года в Москве вышел в свет его первый сборник – «Донские рассказы» с предисловием А. Серафимовича. С предисловием ярким, немеркнущим и пророческим – в нем приветствовалась самобытность таланта Шолохова. В декабре 1926 года в Москве появляется второй сборник рассказов Шолохова – «Лазоревая степь». А через год тот же А. Серафимович, по случаю 10-летия Великого Октября, принимал у себя на квартире знаменитых зарубежных писателей – Анри Барбюса, Белу Иллеша, Мартина Андерсена-Нексе и других. Взяв с подоконника толстую, объемистую машинописную рукопись, он сказал:

– Дорогие друзья! Вот рукопись нового романа. Запомните название – «Тихий Дон» и имя – Михаил Шолохов… Миша! Что ты там сидишь в углу тихо и одиноко?.. Пожалуйста, приподнимись, Миша!..

Михаил Шолохов сидел в дальнем углу стола, да так, что его прикрывала портьера окна… Откинув легкий занавес, Шолохов встал: малого роста, в защитной гимнастерке, голубоглазый, с высоким сократовским лбом и буйным пшеничным чубом… Юноша! Скромный, застенчивый, потрясенный…

А Серафимович продолжал:

– Друзья мои! Перед вами великий писатель земли русской, которого еще пока никто не знает, но попомните мое слово: вскоре его имя узнает вся Россия, а через два-три года – и весь мир!.. С января мы будем печатать «Тихий Дон»…

Публикация журналом «Октябрь» в 1928 году с января по апрель первой книги и с мая по октябрь второй книги «Тихого Дона» вызвала небывалое воодушевление и восторг читателей – рабочих, крестьян, интеллигенции всей нашей Родины.

Александр Серафимович в крупной статье («Правда», 19.4.1928) дал высочайшую оценку роману, а его юного автора Шолохова сравнил с могучим степным орлом, развернувшим свои громадные крылья.

Максим Горький летом 1928 года, путешествуя по Советскому Союзу и выступая в Тбилиси перед рабкорами и журналистами, высоко одобрил «Тихий Дон», а в декабре того же года в письме из Сорренто к писателю Ивану Касаткину, размышляя о приходе новых писателей в литературу, восхищенно писал: «Шолохов… талантлив… Вот это – радость. Очень, анафемски, талантлива Русь».

И А.В. Луначарский в интервью немецкой коммунистической газете «Роте фане» (1.11.1928) признал «исключительно выдающимся только что вышедший роман «Тихий Дон», а в январе 1929 года в журнале «Красная панорама» сравнил роман Шолохова «с лучшими явлениями русской литературы всех времен».

Уже в июне 1928 года «Тихий Дон» выходит отдельной книгой тиражом 50 ООО экземпляров, затем издается в «Роман-газете» (июль, август, октябрь 1928 г. и в начале 1929 г.) четырьмя выпусками тиражом 250 ООО. В 1929 году издательство «Московский рабочий» выпускает 6 массовых изданий «Тихого Дона» (кн. 1-я и 2-я). Таких колоссальных тиражей и столь грандиозного успеха в Советском Союзе не имел ни один роман молодых советских авторов!

Пророческие слова Александра Серафимовича сбылись… И уже в октябре 1929 года «Тихий Дон» в переводе коммунистки Ольги Гальперн (секретаря Всегерманского союза пролетарских писателей) впервые за рубежом выходит в свет на немецком языке в издательстве «Литература и политика». В полотняных переплетах, в суперобложке, с цветным портретом – Шолохов в серой казачьей шапке, – «Тихий Дон» начал свое триумфальное шествие по всем континентам.

Именно это издание «Тихого Дона» попало в руки прогрессивного журналиста Винценте Медино в Мадриде, легло на стол великого китайского писателя Лу Синя в Шанхае, околдовало знатока русского языка в Стокгольме Давида Белина… И все они – да разве только они! – и безвестный переводчик в Риме (1930), и узник Гуджратской тюрьмы в Пакистане Саид Фаридабади (1941), и брошенный в тюрьму Тегерана писатель N (имя которого мы и сегодня не можем назвать в целях конспирации. – 1960 г.), – все они, приступив к переводу «Тихого Дона», не уставали выражать свое беспредельное восхищение гениальным творением писателя красной России!

Но не надо думать, что восхождение Михаила Шолохова на литературный Парнас было усыпано розами и аплодисментами… Нет! Судьба уготовила ему много тяжких ударов во вредя работы над «Тихим Доном» и «Поднятой целиной», и еще юношей он должен был эти удары встретить, мужественно выстоять и отразить!

Следуя истине, надо сказать, что появление «Тихого Дона» вызвало не только восторги и похвалы. С озабоченностью и неудовольствием роман Шолохова был встречен среди некоторых бывших военных деятелей Южного фронта (1918–1919). В кругах писателей «Тихий Дон» вызвал не только высокие оценки, но у иных – недоумение и замешательство, у других – зависть и скепсис, у третьих – просто отвержение (были и такие!). Наконец, у критиков-рапповцев – еще до завершения публикации второй книги «Тихого Дона»! – роман вызвал буквально поток статей с обвинениями молодого автора и в «эпигонстве под Толстого», и «в любовании кулацкой сытостью», и «в областничестве», и во многих других грехах… Когда же эти обвинения не возымели действия, не отвлекли массового читателя от страниц романа, против Шолохова была брошена в свет клевета «об украденных рукописях»… Кем были пущены эти черные слухи – неведомо. Но логика ожесточенной классовой борьбы на вопрос «Кем?» всегда отвечала древней мудростью «Qui prodest!» – «Кому выгодно!». А клевета кое-кому была выгодна! Она даже была не просто выгодна, а была оружием борьбы против Михаила Шолохова, так как третья книга «Тихого Дона» – которую журнал «Октябрь» начал печатать в начале 1929 года и вдруг в апреле 1929-го приостановил публикацию, – эта самая третья книга романа Шолохова развенчивала политику троцкистов на Дону в 1919 году, политику «расказачивания Дона» (репрессий против середняка), и грозила своим содержанием разоблачением тех, кому это было явно нежелательно.

Возмущенный черными слухами, Михаил Шолохов в середине марта 1929 года приехал в Москву и принес в редакцию газеты «Правда» ответственному секретарю газеты Марии Ильиничне Ульяновой, сестре Ленина, чемодан своих автографов.

По рекомендации редакции газеты «Правда» была создана писательская комиссия во главе с А. Серафимовичем, которая, изучив все шолоховские автографы, проанализировав их, решительно выступила в защиту М.А. Шолохова, с гневом осудив клевету («Правда», 29.3.1929).'

Вспоминая эти давние события, 22 декабря 1977 года, в Вешенской, беседуя с норвежским профессором Гейром Хетсо (который на ЭВМ доказал абсолютную идентичность стиля всех рассказов Шолохова, «Поднятой целины» и «Тихого Дона»), в ответ на его утверждение, что, мол, «черные слухи распространялись вследствие зависти», Михаил Александрович грустно сказал: «Зависть… Зависть организованная!..»

Еще в те годы клевету эту подхватила буржуазная и белоэмигрантская пресса. На Елисейских полях Парижа появился было авантюрист есаул, называвший себя «настоящим» Михаилом Шолоховым и автором «Тихого Дона» (см. датскую «Берлингске ти-денде» 7.5.1932, Копенгаген). Уж очень хотелось буржуазной реакции и белогвардейщине украсть у большевиков роман Шолохова «Тихий Дон»!

С каждым изданием «Тихого Дона» за рубежом, с каждым его новым переводом росло восхищение читателей и все более ожесточалась идеологическая борьба вокруг романа, ибо роман нес огромные заряды социального взрыва против буржуазного общества, против капиталистической системы в целом… Это хорошо понимали его враги… И в декабре 1929 года особыми приказами властей и цензуры Рима и Бухареста, Софии и Белграда, Варшавы и Будапешта – «роман о красной буре в России» (как они его точно называли!) – «Тихий Дон» был запрещен к ввозу, переводу и изданиям.