Михаил Строгов
Шрифт:
Тем не менее после получасовых усилий паромщик разместил на пароме и тарантас, и всех трех лошадей. Михаил Строгов, Надя и ямщик поднялись следом, и паром отчалил.
Первые минуты все шло гладко. Стремнины Иртыша, выше по течению разбитые длинной береговой косой, образовали противоток, одолеть который не составило большого труда. Двое паромщиков отталкивались длинными баграми, орудуя ими с необыкновенной ловкостью; но по мере того, как паром выходил на открытый простор, речное дно понижалось, и, чтобы упираться в багор плечом, длины его не хватало. Концы багров выступали над водой не более чем на фут, и обращение с ними, стоившее тяжких мук, приносило очень мало пользы.
Михаил Строгов и Надя сидели на корме и, опасаясь задержки, с тревогой следили за действиями паромщиков.
— Поберегись! — закричал один из них своему товарищу.
Крик был вызван тем, что паром вдруг начал стремительно менять направление. Течение захватило его и быстро потащило вниз по реке. Речь теперь шла, естественно, о том, чтобы, умело применяя багры, поставить паром наискосок к струе. И паромщики, наваливаясь на концы багров и мелкими толчками подгребая воду под борт, сумели-таки повернуть паром наискось, и он начал медленно приближаться к правому берегу.
Можно было точно высчитать, что берега он достигнет в пяти- шести верстах ниже места погрузки, но это, в конце концов, не имело значения, лишь бы без приключений высадить животных и людей.
Впрочем, оба перевозчика, люди крепкие и вдохновленные к тому же обещанием высокой оплаты, не сомневались в благополучном конце этой трудной переправы.
Но они упустили из виду случайность, которую были бессильны предупредить, и тут уж ни их усердие, ни их ловкость ничего не могли изменить.
Паром, втянутый в стремнину примерно на одинаковом расстоянии от обоих берегов, тащило вниз по течению со скоростью двух верст в час, когда Михаил Строгов, привстав, внимательно посмотрел вверх по реке.
Там он заметил несколько лодок, которые река несла с большой скоростью, так как к течению добавлялись рывки лодочных весел.
И вдруг лицо Строгова исказилось, и из уст вырвался сдавленный крик.
— Что случилось? — спросила девушка.
Но прежде чем Строгов успел ответить, один из паромщиков в панике закричал:
— Татары! Это татары!
Это и в самом деле были лодки с солдатами, быстро спускавшиеся вниз по Иртышу, и через несколько минут они могли настичь паром, слишком тяжело груженный, чтобы от них уйти.
В ужасе от происходящего паромщики издали вопль отчаяния и бросили багры.
— Смелее, друзья! — воскликнул Михаил Строгов. — Не падать духом! Получите пятьдесят рублей, если доберемся до правого берега раньше лодок!
Ободренные этими словами, паромщики вновь взялись за багры, удерживая паром под углом к течению, но вскоре стало ясно, что уйти от татар не удастся.
Проплывут ли татары мимо, оставят ли их в покое? Маловероятно! От этих разбойников можно было ждать чего угодно!
— Не бойся, Надя, — сказал Михаил Строгов, — но будь готова ко всему!
— Я готова, — ответила Надя.
— Даже броситься в реку, как только скажу?
— Как только скажешь.
— Доверься мне, Надя.
— Я тебе верю!
Татарские лодки были уже не более чем в ста футах. Это был отряд бухарских солдат, направлявшихся разведать путь на Омск.
Парому до берега оставалось два собственных корпуса. Паромщики подналегли на багры. Михаил Строгов присоединился к ним, вооружившись багром и действуя им со сверхчеловеческой силой. Если бы ему удалось выгрузить тарантас и пустить упряжку в галоп, то еще оставался бы какой-то шанс уйти от татар, не имевших лошадей.
Но все усилия были, по-видимому, напрасны!
— Сарынь на кичку! — завопили солдаты из первой лодки.
Михаил Строгов узнал военный клич татарских пиратов, единственным ответом на который было — упасть пластом на живот.
И так как ни паромщики, ни он приказу не подчинились, прогремел залп, и две из лошадей были сражены наповал.
В тот же момент раздался треск… Это лодки уткнулись в середину парома.
— Надя, ко мне! — крикнул Михаил Строгов, готовый выпрыгнуть за борт.
Девушка уже собиралась последовать за ним, когда удар копья сбросил Михаила Строгова в реку. Течение подхватило его, на какой-то миг над водой показалась его рука — и он исчез.
Надя вскрикнула, но прежде чем она успела броситься следом, ее схватили, стащили с парома и бросили в одну из лодок.
Тут же были заколоты копьями паромщики, паром поплыл по течению, а татары в лодках продолжили свой путь вниз по Иртышу.
Глава 14
МАТЬ И СЫН
Омск — официальная столица Западной Сибири. Это не самый большой город губернии того же названия, Томск значительнее и по населению, и по величине, но именно в Омске находится генерал-губернатор первой половины Азиатской России [63] .
Омск, собственно, состоит из двух разных городов, в одном из которых — верхнем — размещаются исключительно представители властей и чиновничества, а в другом живут в основном сибирские купцы, хотя торговым его едва ли можно назвать.
[63] Здесь автор не совсем точен: Омск был центром Степного генерал-губернаторства, включавшего в себя Акмолинскую и Семипалатинскую области: одновременно город Омск был центром одноименного военного округа, охватывавшего, кроме упомянутого генерал-губернаторства, Тобольскую и Томскую губернии.
Город насчитывает приблизительно 12 — 13 тысяч жителей. Его защищают крепостные стены с опорными бастионами, но стены эти сделаны из глины и по-настоящему надежным укреплением служить не могут. И поэтому татары, хорошо об этом осведомленные, решились взять город приступом, и после нескольких дней осады им это удалось.
Гарнизон Омска, насчитывавший всего две тысячи человек, мужественно сопротивлялся. Но под напором войск эмира был шаг за шагом вытеснен из нижнего — торгового — города и вынужден укрыться в верхнем.