Михайлов день (Записки очевидца)
Шрифт:
Оказывается, раньше на этом месте был лес — Сокольники. А назывался лес Сокольниками потому, что здесь велась соколиная охота. Однажды на охоте у царя пропал его любимый сокол. И царь в гневе повелел казнить своего сокольничего боярина Трифона, если тот не отыщет царского сокола. День и ночь искал боярин сокола в лесу, плакал, молился и особо взывал о помощи к своему небесному покровителю — святому мученику Трифону. Измучился боярин, устал и задремал, присев на пенёк. А в тонком сне ему явился святой мученик Трифон и указал на ель, где сидел на ветке пропавший сокол. Обрадовался боярин, отыскав сокола, и на месте явления святого мученика Трифона
У чудотворной иконы мученика Трифона исцеляются, говорят, многие. Во всяком случае, когда после службы прихожане потянулись прикладываться к чудотворной иконе, то и дело слышались разговоры о том, что Павел Петрович после молебна мученику Трифону перестал носить очки, а у Ванечки, ослепшего после аварии, стало восстанавливаться зрение.
— Мне лично святой Трифон помогает от беснования, — вмешалась в разговор женщина, убиравшая в храме. — У меня муж как выпьет, так начинает всё крушить. Сын ругается, чуть не в драку лезет, а я уговариваю его: «Давай лучше молиться мученику Трифону». Сын сначала не верил, а потом убедился — только начинаем читать акафист мученику Трифону, как муж утихает, прощения просит и, как зайчик, ложится спать. Так-то он хороший, а выпьет — беда.
— А мне мученик Трифон помог с работой, — тихо сказала молодая женщина В., просившая не называть её имени.
Мы разговорились, и В. рассказала свою историю. Она окончила сценарный факультет ВГИКа в разгар перестройки и обнаружила, что не может работать в современном коммерческом кино.
— Пипл теперь хавает только обнажёнку и кровавики про бандюганов, — убеждал её знакомый продюссер.
Но В. не могла пересилить брезгливость, как не могла считать русский народ тем самым «хавающим пиплом». Она безуспешно искала другую работу, а потом поехала на совет к своему духовному отцу архимандриту Иоанну (Крестьянкину). А старец благословил её петь на клиросе в храме мученика Трифона и молиться, уповая на помощь святого. И выпускница ВГИКа влюбилась в это особое молитвенное церковное пение.
— Я всегда жалею, — рассказывала она, — что литургия кончается так быстро, будто минута пролетела, а не два часа. Надо, оказывается, уходить из храма, а не хочется уходить.
Однажды В. навестил её однокурсник, работающий теперь в рекламе и разбогатевший на ней. Посидели за столом, вспоминая талантливых ребят из ВГИКа, работающих ныне кто в бизнесе, а кто в кочегарке.
— Помнишь, как мы мечтали делать настоящее кино? — говорил однокурсник. — А теперь по телевизору одна пошлятина. У меня к тебе предложение — я готов вложить деньги в кино. Давай соберём наших ребят и попробуем снять человеческий фильм?
Так возникла небольшая киностудия, о которой, как считает В., пока рано говорить: они сняли только один православный фильм. Но условия работы здесь роскошные — делай то, о чём просит душа. А это редкость в наш век.
Выходим из храма с подругой, а нас нагоняет пенсионерка, тоже желающая рассказать о помощи святых:
— Святой Антипа, запомните, помогает от зубов, — наставляла она нас, — а великомученик Пантелеймон — от электричества.
— Как, как? — засмеялась подруга. — От электричества?
— А вы не смейтесь, — сказала пенсионерка. — Я из опыта говорю.
Опыт же был такой. Сломался у бабушки электросчётчик, и как теперь платить за электричество, было непонятно. Отнесла она заявку на ремонт в энергонадзор, а там пообещали прислать электрика. Месяц прошёл, другой, а электрика всё нет и нет. Старушка уже несколько раз ходила к главному начальнику энергетиков, но тот разговаривал сразу по трём телефонам и лишь нервно отмахивался: «Знаю, пришлём. Не доставайте меня!» В общем, полгода пенсионерка не платила за электричество, ужасаясь нарастающему и уже огромному долгу. Конечно, она пробовала откладывать с пенсии, но после перенесённого в ту пору инфаркта откладывать не получалось. Врач в поликлинике выписывал ей столько лекарств, что на них уходило полпенсии. Без лекарств болело сердце. А с лекарствами не получалось копить.
Переживала она из-за долгов так сильно, что однажды решила отказаться от лекарств, чтобы заплатить за электричество, и стала читать акафист великомученику Пантелеймону, умоляя его о помощи.
— Мне восемьдесят лет, Пантелеймон милостивый, — говорила она святому, — умру я скоро. А меня мама с детства учила, что неотданный долг страшней воровства. «Грехи, — говорила мама, — Господь, возможно, простит, а долги утянут душу на воровское мытарство». Я не воровка, дорогой Пантелеймон. Помоги мне, миленький, продержаться без лекарств.
Только кончила старушка читать акафист, как позвонили в дверь, и в дом вошла бригада электриков, объявив с порога:
— Проводим плановую замену старых электросчётчиков на новые. Не волнуйтесь, хозяйка, это бесплатно. А ваш антиквариат давно пора на помойку снести.
— Я же полгода не платила за свет, — повинилась старушка.
— Хуже того, — сказала весёлая женщина-инспектор, — вы нам справку об инвалидности не принесли. Хорошо, хоть из собеса догадались прислать. Вам по инвалидности льгота положена, а у вас уже год переплата идёт. Деньги, к сожалению, вернуть не можем, но эта сумма на будущее в уплату пойдёт.
— Милость явил святой Пантелеймон, и я теперь умру без долгов, — завершила свой рассказ старушка.
Возвращались мы с подругой домой и всё вспоминали эту старушку в белоснежной и аккуратно заштопанной блузке. Она была из поколения тех людей, где не стыдились жить в долг лишь авантюристы и моты. Даже люди скромного достатка предпочитали придерживаться правила: «По одёжке протягивай ножки». Брали взаймы только в крайнем случае, да и то с великой опаской: вдруг внезапно умрёшь, не успев расплатиться, и попадёт твоя душенька на воровское мытарство? Помню ещё дореволюционный рассказ о шамординской монахине, которая после смерти являлась сёстрам, говоря, что она застряла на мытарствах, потому что взяла у прихожанки в долг десять копеек и не вернула их. И только после того, как сёстры разыскали прихожанку, возвратив долг, усопшая перестала являться.
Но всё это в прошлом. А сегодня люди охотно берут кредиты для покупки предметов роскоши, не подозревая, что попадают в хитрую долговую ловушку. Знаю лично двух бездомных горемычных скитальцев, вынужденных продать свои квартиры, чтобы расплатиться с долгами по кредитам.
— Ох, сегодня же верну все долги, тем более, что батюшка Серафим Саровский так чудесно помог, — сказала подружка и раскрыла набитую деньгами сумку. — Смотри!
— Ты что — банк ограбила? — спросила я, зная, что подруга-библиотекарша уже за неделю до получки начинает одалживаться, и слава Богу, что помогает сын, добавляя к нищей зарплате мамы свои обязательные сто долларов.